В 1940 году меня призвали в Трудовое агентство. В нем все молодые люди и девушки проходили полугодовую службу, но я отслужил только три месяца. В Трудовом агентстве было неплохо, пока я не сказал, что собираюсь стать священником. Дело в том, что партия отрицательно относилась к Церкви, и многие молодые люди поддерживали эту политику. Я не собирался скрывать, что готовлюсь в священники, и, когда этот вопрос официально мне был задан, я ответил на него положительно, что очень удивило моего командира взвода. Ко мне не стали относиться хуже, потому что я был очень хорошим спортсменом и командир взвода меня рассматривал как одного из четырех лучших во взводе. Но был там один товарищ, который начал рассказывать плохие шутки про Церковь, папу, епископов и священников. Я ему сказал на хорошем баварском, что если он не заткнется, то он от меня получит. Он не остановился, и я его действительно ударил. Он был крепким, бывшим мясником, и не мог просто так это оставить. Началась настоящая драка. Факт драки дошел до командира отделения, настоящего берлинца. Он на нас наорал. Главным вопросом был: «Кто первым начал?» Потому что виноватым всегда был тот, кто первый начал, наказывали его, а не того, кто себя защищал. Я сказал, что первым начал я. Командир отделения очень удивился, потому что он знал, что я хочу стать священником. Я должен был пойти к командиру взвода, потом к начальнику лагеря и рассказывать, почему я это сделал. Я не почувствовал какого-то непонимания с их стороны, а мой командир отделения меня поддержал, сказав, что ему нравится, как я отстаиваю свои убеждения. В итоге меня даже не наказали. В 1941 году меня призвали в армию, в горные егеря. Подготовку проходили в Обераммергау. Нас обучали только вещам, которые имели значение в бою, разумеется, строевой подготовке, но регулярной горной подготовки у нас не было. Например, зимой нам просто выдавали лыжи, и мы должны были на них кататься, несмотря на то, умели мы или нет. Я кататься на лыжах научился только после войны. В армии у меня никогда не было проблем из-за моего выбора профессии, более того, мой выбор даже во многом уважали. Надо сказать, что у горных егерей было очень сильное чувство товарищества, спаянное горами. Когда мы шли в гору, наш командир точно так же нес свой рюкзак и точно так же потел, как и все остальные, простые солдаты. Это очень существенно влияло на дух товарищества.
В качестве солдата 4-й горнострелковой дивизии после трех месяцев обучения я попал в Россию.
— Насколько неожиданной была война с Россией?