Джессика была ошеломлена и очарована.
К этому можно привыкнуть, как к наркотику, мелькнуло в ее мозгу, пока она покрывала поцелуями лицо и шею Фелипе.
— Спасибо… — слетел с ее губ тихий шепот.
— Что ты, дорогая, это я должен тебя благодарить.
Джессика чуть отстранилась и вгляделась в его лицо. Что-то в его голосе насторожило ее. Фелипе произнес приличествующие случаю слова, но тон его был неестественен.
Джессике вдруг стало неловко, будто она не участник, а сторонний наблюдатель происходящего. Ее трусики валялись на полу, ноги до сих пор обвивали талию Фелипе.
— Наверное, мне пора встать на ноги, — сказала она, цепляясь за остатки самоуважения. Он отреагировал не сразу, и ей пришлось упереться ладонями в его грудь. — Фелипе, дай я встану на пол.
Тогда он опустил Джессику. Она тут же подхватила и поспешно натянула трусики, затем быстро расправила подол платья.
— Не знаю, что на меня нашло, — донесся до нее полный презрения к самому себе голос Фелипе.
— Это случилось с нами обоими.
— Точно.
Короткое слово хлестнуло ее словно кнутом.
Он тем временем продолжил:
— Я должен был подумать о последствиях. Я никогда раньше не забывал о презервативе.
— Конечно, очень жаль, что все так…
— Ты можешь забеременеть, — не дал ей договорить Фелипе.
Джессика втянула голову в плечи. Чувствуя себя последней идиоткой, она продолжала разглаживать складки на платье.
— Ты можешь забеременеть, — повторил он, словно добиваясь от нее чего-то.
Я и в первый раз все прекрасно слышала, невесело подумала Джессика.
— Шансов очень мало, но некоторый процент вероятности, конечно, существует. — Она пожала плечами.
— Я не хочу ничего этого.
Одной короткой фразой он сразил ее наповал.
— Ты всегда думаешь, только о себе? — спросила она, чувствуя, что глаза начало пощипывать от слез. Только не это! Не позволяй себе расплакаться перед ним!
— Не принимай сказанное на свой счет. Ты здесь ни при чем.
— То есть как? Ведь это мое тело!
— А ответственность за ребенка моя.
Джессику бросило сначала в жар, потом в холод. Она нервно стиснула кулаки.
— Если я забеременею, мне даже в голову не придет обращаться к тебе за помощью.
— Храброе заявление, особенно если учесть, что ты должна мне кучу денег.
Джессика пришла в ярость.
— В жизни не все измеряется деньгами, дорогой. Еще существует любовь. И если у меня родится ребенок, я буду любить его вне зависимости от того, что ты думаешь по данному поводу!
Их разговор был прерван топотом ног по коридору и взволнованными голосами.
— Дон Рабаль! — звал кто-то. — Дон Рабаль, где вы?
Сердито засопев, Фелипе взглянул Джессике в глаза.