Он легонько поцеловал ее в губы.
— Я все еще хочу тебя.
Ну да, хочешь мое тело.
Не удержавшись, Джессика снова всхлипнула и тут же с досадой сжала зубами кулак.
— Детка, не нужно. Посмотри на меня. — Фелипе поцеловал ее запястье. — Это не похоже на тебя. Ты достаточно умна и независима, чтобы вести себя так.
— Ты думаешь? — прошептала Джессика.
— Я знаю.
Верно, долгие годы Джессике приходилось быть сильной. Но чего она этим добилась? К чему пришла?
Независимость обернулась проклятьем.
— Мне пора идти к себе. — Она выскользнула из его объятий и села на постели. — К тому же нам нужно позвонить в полицию и узнать, нет ли сведений о Серене.
— Еще только четыре утра. И потом, мы с детективом договорились, что он сам позвонит, если что-либо станет известно.
— Знаю. Ты очень беспокоишься о сестре.
— Да. Но это не означает, что мне нельзя немножко поволноваться и из-за тебя, верно?
Джессика отбросила волосы назад.
— Все равно я не могу остаться. Пребывание с тобой слишком болезненно для меня.
Он издал странный сдавленный звук, потом повалил Джессику на кровать и подвинул вплотную к себе.
— Я постараюсь, чтобы тебе не было слишком больно.
С этими словами он подмял ее под себя, расположившись между раздвинутых ног.
Джессика ощутила, какой он большой, сильный, горячий… решительный. Когда их губы слились, ее будто молния пронзила — резкая, мощная, сверкающая.
На этот раз они любили друг друга гораздо более страстно, яростно, конвульсивно, словно понимая, что скоро их отношениям придет конец. Но даже вознесясь к самым вершинам наслаждения, Джессика не обрела покоя. Напротив, пустота в ее душе как будто увеличилась.
Когда утренние солнечные лучи позолотили белые занавески на окнах, Фелипе проснулся, сел на постели и взглянул на Джессику.
Минувшая ночь была насыщена не только эротикой, но и чувствами. Еще ни одна женщина не была настолько близка ему. Когда она вскрикивала на пике удовольствия, для него это было приятнее собственной разрядки. Они идеально подходят друг другу. И не существует никаких препятствий для того, чтобы они и дальше оставались вместе.
Разумеется, если только Джессика согласится стать его любовницей. Фелипе готов всецело взять на себя заботу о ней. У нее никогда ни в чем не будет недостатка — ни в нарядах, ни в автомобилях, ни в деньгах или украшениях. Джессика сможет путешествовать, развлекаться, управлять конезаводом — словом, делать что угодно, за исключением двух вещей.
Она не сможет носить имя Рабаля и рожать ему детей.
Дьявол! Что, если Джессика уже сейчас беременна? В спальне Фелипе не забыл о предохранении, но раньше, в кабинете, это напрочь вылетело у него из головы.