– Давай молоточек! – кричит Костик. – Доставай!
Шапошников в саквояжике порылся‚ молоточек вытащил‚ Костика по коленке постукивает. Старый стал доктор‚ руки трясутся‚ куда надо – никак не попадает‚ а нога все равно подскакивает. Очень уж хочется Костику‚ чтобы подскакивала‚ вот она и подскакивает.
В коридоре старик Кукин застыл. Как мебель‚ как шкафы соседские. Совсем окаменел старик‚ уже и глазами не моргает‚ а рядом Нинка пристроилась. Сидит на полу и кукинские ботинки расшнуровывает. То расшнурует‚ то зашнурует. То расшнурует‚ то зашнурует. Кукин ее не гонит: он молчун‚ она молчунья. Думать не мешает‚ дремать не мешает‚ сторожить не мешает. Шапошников и ей предложил молоточком постукать. "Больно надо", – бурчит Нинка и головы не воротит. Нинка на всех обижена‚ Нинку отец из комнаты погнал. Пришел внеурочно‚ с другом: водку пьют‚ в шашки играют.
Костик со стула слез‚ Шапошникова за брюки дергает‚ про деда с бабой в который раз спрашивает:
– А чего им плакать? Мышке надо спасибо сказать.
Шапошников брови свои лохматые сдвинул‚ на Костика глаза таращит.
– Нонсенс... – рычит Шапошников и хохочет басом. – Устами младенца... – рычит он и опять хохочет.
Костик тоже развеселился. Машет руками‚ топает ногами‚ жмурится‚ визжит по-поросячьи: с перепугу жена Лопатина в коридор выскочила. Увидел ее Шапошников‚ поклонился чопорно и в дверь. Ходил он когда-то к ним в гости‚ романсы под гитару пел‚ цветы дарил‚ стихи ее слушал‚ но начал мрачнеть Лопатин Николай Васильевич‚ начал задумываться и поздно приходить с работы‚ и прекратил Шапошников свои визиты. Ничего-то ему не надо было от этой семьи‚ только сохранилась привычка ухаживать за дамами‚ да цветы дарить‚ да на колени становится‚ а годы уже ушли‚ и ухаживая за всеми‚ не выбрал он себе никого‚ и остался теперь классически банальный вариант: чудак-доктор‚ друг семьи. Но в отступление от всех правил начал задумываться Лопатин Николай Васильевич: не знал он‚ видно‚ классики‚ не читал ее. С тех пор приходит Шапошников только по вызову‚ когда болеет дочка Ляля‚ и выслушивает ее‚ и рецепты выписывает‚ и советуется с ним жена Лопатина относительно раннего развития дочери: лежит на кровати пышная‚ цветущая женщина‚ а глаза пустые‚ сонные‚ как слепое зеркало‚ пальцы в чернилах‚ косички на обе стороны‚ и спокойно‚ безразлично‚ не как все девочки‚ спускает с полного плеча ночную рубашку‚ открывает для осмотра грудь... Уже много лет прошло‚ а не любит Шапошников приходить к ним по вызову.
В коридоре пусто стало‚ страшновато. Няня в аптеку побежала‚ к Лёке нельзя – заразишься‚ старик Кукин с Нинкой сидят – не шевелятся‚ а тут еще на кухне затюкало‚ – то ли вода из крана‚ то ли нет‚ – да кошка Машка на черном ходу мяучит‚ домой просится. Идет Костик на кухню‚ по сторонам озирается‚ а дверь кошке открыть страшно: черная лестница – опасная лестница‚ рядом чердак‚ а на нем‚ шушукаются взрослые‚ мертвое тело нашли. А если спуститься вниз, страшный двор‚ колодец‚ глазастый от окон‚ где помойка‚ проходные дворы‚ где известные всему дому братья-разбойники: Витька‚ Колька да Вовка. У младшего‚ у Витьки‚ штаны балахоном‚ до колен‚ а в них ноги спичками болтаются. Через эти штаны три брата прошли: Вовка облохматил понизу‚ для Кольки по икры обрезали‚ а для Витьки – по колено. Отец – дворник: на каждого штанов не напасешься. Если Витьку тронешь‚ набегают братья: старший – по носу‚ средний – под дых‚ младший – за ногу. Любого взрослого завалят‚ любому силачу накостыляют. Недаром черный ход на цепочку да на крюк запирается‚ а на парадном один замок‚ копейкой откроешь. Тут заворчало‚ захлюпало‚ залопотало в трубе: Костик бегом в коридор – дядю Пуда с тетей Мотей будить. Кошка Машка их кошка. Да разве добудишься? Они спят крепко‚ после супа сил набираются: ей еще в учреждение идти‚ сор-окурки подбирать‚ из укромных уголков выковыривают‚ ему всю ночь склад сторожить‚ слабеть от страха.