— И с Доренко так строились его отношения?
— Мне кажется, Березовский оказывал сильное содержательное влияние на Сергея. Доренко прекрасный телевизионщик, гораздо более профессиональный, чем я. Но он не политик, не экономист, не идеолог. Сергей — журналист, а я никогда не занимался журналистикой, меня всегда интересовала политика. При этом я хорошо понимаю, что такое корпоративная солидарность, и честно играю командную игру, покуда считаю команду своей. Если накопившаяся критическая масса перевешивает и команда становится чужой, надо уходить.
— Дирижер уважал солистов?
— Внешне — да, а что думал на самом деле… К примеру, у Березовского была страстная, подчеркиваю, политическая и интеллектуальная любовь к Тане Кошкаревой, в то время возглавлявшей службу новостей на ОРТ. Борис очень любил с ней общаться… По-разному отношения складывались, не было единой матрицы.
— Познер недавно рассказал, что Гусинский публично называл Евгения Киселева Компотовым. Как-то не комильфо, не находите?
— Владимир Александрович говорил полушутя-полулюбя, а Познер вряд ли был посвящен в детали тех отношений… Не будем заниматься пересказом сплетен об общих знакомых, но кому надо, прекрасно знают: некоторые телевизионные люди надували щеки и изображали Аналитику, торгуя пылью из-под кремлевского ковра. А терять вес начали в момент, когда их лишили доступа к этой самой пыли. Березовский тоже переоценивал значение неофициальной информации, получаемой из Кремля. Будучи прикладным математиком не только по специальности и складу ума, но и по мировоззрениям, он думал, что можно все просчитать. Картина мира такая. Прикладно-математическая! Он хотел сконструировать машину, которая заводилась бы и работала от одной-единственной марки бензина под брендом «Березовский». Лишь от нее, и никак иначе. Борис Абрамович искренне полагал, что все можно аршином общим измерить. И ошибся.
— Почему, как вам кажется, молчат люди, многим обязанные БАБу? Константин Эрнст или, скажем, Александр Волошин, пламенный секундомер Невзоров…
— Думаю, к Глебычу никто не обратился за комментарием о Боре. Он всегда по-особенному относился к Березовскому, вряд ли и сейчас по-человечески его списал. Это за рамками вероятности. Невзоров наверняка сказал бы что-то из ряда вон, он ведь парадоксалист… Нашел бы способ выразить эмоции и мысли. А что остальные молчат… Не вижу ничего зазорного. Есть серьезные обиды, непримиримые разрывы, которые разводят по разным окопам, а пинать покойного, видимо, люди считают ниже своего достоинства.