Впрочем, кипчакские завоевания XI–XII вв. сделали одно доброе дело для становления единой русской народности. Кочевники, перекрыв южный конец балто-черноморской «трубы», остановили экспорт славянских рабов, которым до того занималась варяго-русская торгово-военная знать и, в особенности, киевские князья. Отныне этим будут заниматься сами кочевники.
Вместо прежнего коллективного сбора дани дружинники стали получать от князей земли, которых обрабатывали рабы, долговые рабы-закупы или зависимые крестьяне-смерды. Особенно рабство было распространено в Поднепровье и Новгороде. После поражения Суздаля в войне против новгородцев в 1169, пленных суздальцев продавали в Новгороде по 2 ногаты за человека — это был четырехдневный заработок новгородского батрака. Баран, к примеру, стоил 6 ногат.
Тип крупного землевладения с использованием рабского труда был тогда распространен во многих странах, и в соседней Польше, и в Западной Европе, где на франкскую знать работали бесправные сервы, ничем не отличающиеся от римских рабов-колонов.
От руотси-русских князей и варяжской дружины произойдет боярство, родовая аристократия, с которой придется схлестнутся московским самодержцам в период становления централизованного государства.
На северо-востоке, куда стало уходить поднепровское население задолго до монголов, начал потихоньку формироваться другой тип государственности, представленный в XII веке Андреем Боголюбским.
Таким образом, Русская земля была расколота не только «по горизонтали», на удельные княжества, но и «по вертикали», на верхушку варяго-русского (балтийского) происхождения и славянское простонародье. Это «царство свободы» было нестабильным, далеким от гомеостаза и любое масштабное внешнее воздействие могло легко его разломать.
Русь Лесная. Владимиро-суздальская
В XIII веке климатический оптимум стал заканчиваться. Сперва в Азии прохладный и засушливый климат пришел на смену теплому и влажному (подобные изменения в свое время погубили римскую империю). Кочевые орды должны были погибнуть или родить вождя. И они родили гениального изобретателя организационного оружия — Чингисхана, который умел становиться сильнее за счет силы врага.
Не так далеко, в Средней Азии, рушились под монгольским тараном великие государства, а наши «вольные» князья, наши города и пригороды еще свободно терзали друг друга.
Уже были раздавлены, в прямом и переносном смысле, дружины четырех русских князей на Калке (монголы праздновали победу, положив пиршественный помост прямо на пленных русов), но степень взаимодействия русских княжеств с каждым годом только падала.