(см. «На службе народу», с. 205) и нарком связи Пересыпкин (см. «Ледокол», с. 321) – таки успели уехать ещё до начала войны – вечером 21 июня. Первый направился в сторону хорошо знакомой ему финской границы, второй – на границу с Восточной Пруссией – налаживать связь для передового КП Сталина. Подчеркнём: вся эта никак пока не связанная с возможным немецким нападением кипучая деятельность началась с самого утра и продолжалась с перерывами как минимум до обеда.
Возможно, что к утру 21 июня Сталин и Молотов уже обладали определённой уверенностью в том, что хитроумный план сработал, и «дорогого друга» Адольфа больше нет в живых. Уверенность эта могла базироваться на заслуживавшем доверия донесении, в котором, например, сообщалось, что его автор лично «администрировал» яд или быстро действующий патоген и что смертельная субстанция должна вот-вот подействовать. Военные – Тимошенко, Жуков и прочие – скорее всего, деталей происходившего не знали, но наверняка о чём-то догадывались. Вдобавок, они могли черпать свою собственную уверенность из успокаивающих намёков вождя, совершенно хладнокровно реагировавшего на становившиеся всё более тревожными донесения с границы.
Почему я предполагаю в качестве одного из возможных способов устранения Гитлера именно яд или патоген? Прежде всего, по признанию П. Судоплатова, в НКВД существовала так называемая «сверхсекретная токсилогическая Лаборатория-Х», которая под руководством советского «доктора Менгеле» – профессора Майрановского – как раз и занималась подобными вопросами. Там разрабатывали яды для устранения политических противников советского режима как в самом СССР, так и за его пределами («Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы», с. 450). Бывший диверсант подсказывает, что «токсилогическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе Совнаркома В.И. Ленине (прим. автора: то есть по приказу «самого человечного человека») задолго до Берии, и именовалась «Специальным кабинетом» (там же). В состав НКВД это «научно-исследовательское» учреждение передали в 1937 году после расстрела, по-видимому, слишком много знавшего первого руководителя лаборатории – профессора Казакова. О том, что в арсенале советских спецслужб имелись не только экзотические яды, но и возбудители смертельных болезней, поведал всё тот же П. Судоплатов, рассказывая об одном из планов покушения на попавшего в немилость югославского диктатора Тито. Осуществить его должен был советский агент-нелегал Григулевич И.Р. (агентурная кличка «Макс») – являвшийся в то время посланником Коста-Рики (!) в Италии и Югославии. Предполагалось, что, добившись личной аудиенции у Тито, тот сможет «с помощью замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий лёгочной чумы, что гарантировало заражение и смерть Тито и присутствовавших в помещении лиц. Сам «Макс» не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни «Максу» будет предварительно привита противочумная сыворотка» (там же, с. 529). Любопытно, что проделать это планировалось во время визита Тито в Лондон – чтобы тем самым попробовать свалить всё на чужие спецслужбы. Надо сказать, что подобный вариант покушения вполне мог привести к вспышке смертельно опасного заболевания в одном из самых густонаселённых городов Европы и тысячам человеческих жертв. Ведь после «администрирования» патогена ничего не подозревающие носители чумных бактерий какое-то время активно общались бы с представителями британских властей и деловых кругов, работниками югославского посольства и пр. Но, похоже, Сталина и его подручных очередная лондонская чума нисколько не смущала...