Кто б ни приблизился. Но камень поднял с земли сын Тидеев,
Страшно тяжёлый, какой не подняли б и два человека
Ныне живущих; но он взял одной лишь рукой, размахнулся,
И этим камнем в бедро угодил он Энею, где ляжка
В тазовый входит сустав, именуемый чашкой. И камень
Чашку совсем раздробил, разорвал на бедре сухожилья,
Также и кожу сорвал у героя. Эней поражённый
Пал на колено вперёд; и, шатаясь, могучей рукою
В землю упёрся. И взгляд его чёрная ночь осенила.
Тут бы Эней и погиб, предводитель народа, когда бы
Милая Зевсова дочь Афродита за ним не следила,
Мать, что его родила с пастухом, славным юным Анхизом.
Милого сына она обвила белоснежной рукою,
Ткани одежды своей перед ним распростерла блестящей,
Кроя от вражеских стрел, чтоб какой-либо конник данайский
Медью его не пронзил и души у него не исторгнул.
Так на руках понесла мать любезного сына из боя.
Сын Капанея Сфенел между тем не забыл наставлений,
Тех, что Тидид ему дал, о конях говоря быстролётных.
Он звонконогих своих лошадей чуть подальше поставил
От буйной битвы, бразды затянув за скобу колесницы.
Сам же скорей полетел он к коням пышногривым Энея
И, отогнав от троян к меднолатным дружинам ахеян,
Их Деипилу отдал, — в сонме сверстников этого друга
Более всех он любил, по согласию чувств их сердечных, —
Гнать повелел к кораблям мореходным. А сам же, бесстрашный,
Встав в колеснице своей и блестящие вожжи взяв в руки,
Пламенный вслед за царём Диомедом на конях понёсся.
Тот же Киприду теперь медью острой преследовал грозный,
Зная, что та — из богинь маломощных, не то, что другие,
Те, что войною живут, управляя сраженьями смертных,
Так, как Афина или́ как громящая грады Энио.
Вот он богиню догнал, прорываясь сквозь толпы густые.
Прямо нацелив копьё, Диомед, воеватель бесстрашный,
Острую медь устремил, ранив вдруг кисть руки у богини.
Быстро копьё сквозь покров благовонный, Харитами тканный,
Нежную кожу прошло на ладони богини бессмертной.
Брызнула и полилась кровь бессмертная дивной богини,
Влага, какая течёт в венах жителей неба счастливых,
Так как людскую еду и от гроздьев вина не вкушают;
Вот и бескровны они, и бессмертными их называют.
Громко богиня вскричав, сына выронила из объятий;
На руки быстро его подхватил Аполлон сребролукий,
Облаком чёрным покрыв, чтоб какой-нибудь конник данайский
Медью его не пронзил и души у него не исторгнул.
Грозно меж тем закричал на богиню Тидид воеватель:
«Скройся же, Зевсова дочь! Удались от войны и убийства!
Иль не довольно тебе обольщать слабых жён, если смеешь