Корр. Я знаю, у вас был филиал Всесоюзного института океанологии. Был НИИ вулканологии. Наверное, существуют и другие научные учреждения. А как обстоит дело с камчатской наукой сегодня?
М.М.
Да трудно сейчас науке. Бюджетное финансирование скудное, коммерческие заказы — по большому счету, тоже не кормят. Но как-то держится и институт океанологии, сейчас это самостоятельный НИИ; Институт вулканологии АН СССР, единственный в мире, из-за личных конфликтов в руководстве разделился на две самостоятельные организации. Стараемся поддерживать их, чтобы они не конкурировали, а дополняли друг друга. На Камчатке была очень сильная геология, сейчас она еле дышит, но тоже не погибла. У нас был Кроноцкий заповедник, куда входит знаменитая Долина гейзеров, он так и остался государственным заповедником, это научное учреждение, подчиненное Российской Академии наук. А был еще ряд заказников. Вот на их месте сейчас сделан так называемый природный парк. Но любое дело, в общем-то, держится на энтузиастах. Энтузиаст туризма и охраны природы на Камчатке — Виталий Иванович Лучников. Я его прекрасно знаю, в походы вместе с ним ходил, впервые — еще лет двадцать назад. Он сейчас является руководителем Камчатской дирекции природных парков. С его подачи Всемирный фонд дикой природы через статус всемирного природного наследия взял под опеку ряд наших территорий. Мы своими руками отдали их под международный контроль, ограничив там возможности нашей хозяйственной деятельности. Не в расчете на какие-то сверхдоходы от туризма — мы прекрасно понимаем, что с нашей нынешней инфраструктурой на Камчатке возможен только экстремальный туризм, а в мире желающих платить большие деньги за удовольствие мерзнуть в палатке и готовить пищу на костре не так-то много.
Корр. Помимо прочего, Камчатка — это еще и восточная граница России. Как складывается ситуация на этом направлении?
М.М.
Пограничники в последнее время очень хорошо работают по охране экономических интересов страны. Сейчас нет такой дырявой границы, как в былые времена, когда в Охотском море рыбачили все, кому не лень. Но опасность сегодня исходит не столько от иностранных сейнеров, сколько от наших, родных, которые плавают под иностранными флагами из соображений коммерческой выгоды.
Корр. Насколько я понимаю, сейчас ваши отношения с федеральным Центром строятся достаточно конструктивно. Что вы можете сказать по поводу функционирования нынешней "вертикали власти"?
М.М.
Если бы я пытался строить отношения с Москвой на какой-то конфронтационной основе, я бы не продержался и двух месяцев. Не потому, что я коммунист, а потому, что такова была реальность. Одних долгов по уже поставленному топливу было полтора миллиарда рублей. Я уже не говорю о страшной цифре международных долгов, которые накопились за годы "реформ". Сегодня они — проблема Центра, федеральные структуры занимаются этими долгами. Надеюсь только, что Камчатку кредиторам иностранным за эти долги не продадут. Хотя это тоже проблема — там замешаны и российские структуры, которые давали деньги, они пытаются действовать "по горизонтали", напрямую. Так вот, весь наш бюджет по доходам сегодня — два миллиарда рублей с небольшим, и до пяти миллиардов добавляются трансферты из Центра. Чтобы сейчас расплатиться со старыми долгами только по топливу, нужно отдать треть годового бюджета. Можем ли мы на это пойти? Конечно, нет — мы и по текущим-то расходам только-только свели концы с концами. Поэтому я изначально, зная ситуацию, был согласен на любые условия, на любые взаимоотношения, но при том, что Центр будет помогать — не мне лично, а жителям Камчатки. Уже на второй месяц работы я был принят М.Касьяновым по вопросу энергетики. Во многом по моей инициативе после этой встречи премьер-министр провел совещание со всеми дальневосточ- ными губернаторами по рыбному хозяйству. Был у В.Христенко постоянным гостем, с А.Чубайсом нашли какое-то понимание. Страна ведь одна, и область ломтем от нее не отрежешь. 30 января состоялась встреча с президентом. Это ведь было одним из моментов моей предвыборной кампании. Оппоненты же открыто запугивали: вот, мол, выберете губернатором коммуниста — и президент вообще отключит Камчатку. Я ответил статьей, которая так и называлась: "Они слишком плохо думают о президенте", где сказал, что хотя сам голосовал против Путина, но не считаю его все-таки исчадием ада, Гитлером каким-то, способным из-за политических мотивов заставить целую область сидеть без света и тепла. Я считал, что такого не будет — и такого действительно не произошло.