В палате разом наступила тишина. Няни озабоченно собирали кружки и ложки, малыши перестали орать, и только сердитая Саша долго еще не могла успокоиться.
К концу дня ее вызвал главврач.
— Товарищ Москвина, — сказал он прямо и твердо, глядя Саше в глаза, — вы сегодня чуть не сорвали съемку. Между тем, это дело общественное. И познавательный материал, который продемонстрирует сельским больницам наше кино…
Саша не дала ему закончить.
— Но зачем тогда не в срок меняли белье? Если вы считаете, что на второй день оно грязное, давайте будем менять каждые два дня. Зачем принесли цветы, которых раньше не было? Зачем эти «потемкинские деревни»? В сельской местности будут думать, что…
— На сегодняшний день, товарищ Москвина, — ответил главврач, — этой детской больницей руковожу я — и попросил бы…
Что долго говорить: они поругались. Он говорил тихо и строго, Саша шумела и все поминала «потемкинские деревни».
Ничего не доказав друг другу, они расстались врагами.
— Мама, ты что? — спросила Аня.
— Так… — ответила Саша. И, достав из кармана ключ, открыла дверь.
— Мама, — говорит Аня, — а мы будем сегодня пить чай?
У них есть игра в чаепитие. В школу. В больницу. В дочки-матери (Аня мама, а Саша — дочка). Есть игра в дедушку (Аня — дедушка).
Всю дорогу Саша сердилась, не замечала Аню. Теперь придется платить долги. Пить чай — это значит поставить на плиту маленький чайничек. В него входит стакан воды. Чайничек старый, от Нины Викторовны он перешел к Саше, от Саши к Ане. Ни у одной девочки на дворе и в детском саду нет такого красивого, помятого в боках чайничка. Он стоит на подоконнике и ждет, когда о нем вспомнят.
— Саша, — говорит из соседней комнаты Нина Викторовна, — вы с Аней опять насорите.
Это верно. Маленькие чашки, величиной с наперсток, крошечные печенья из хлебного мякиша — все это, конечно, беспорядок, потому что чашечки то и дело опрокидываются, вода оставляет пятна на чистом полу.
— Гражданочка, вы сегодня ходили на рынок? — спрашивает Аня у Саши. — А как, гражданочка, ваш сынок Сережа — хорошо поживает? А вы как поживаете?
— Я поживаю — добра наживаю, — отвечает Саша, а Аня молчит, а потом деликатно напоминает:
— А я как поживаю? Спроси у меня, спроси! — говорит она шепотом.
— А вы как поживаете? — тряхнув головой, спрашивает Саша. — А нельзя ли вас пригласить на бал?
И, мигом почуяв, что на этот раз мать вернулась откуда-то издалека, но вернулась по-настоящему, Аня счастливо смеется, видны ее маленькие зубы. Она обхватывает Сашу за шею:
— Танцевать! Танцевать!
— Не так, — шепотом говорит Саша, — пригласи как следует.