– Еще кошелечек.
– И кошелечек клади. А в сумке чего?
– В сумке масло подсолнечное. Две бутылки.
– Клади масло.
Ребята на меня:
– Масло на кой? Пить его, что ли?
– Не ваше, – говорю, – дело. Всё у тебя, малец?
– Всё, – говорит.
– Отдавай ему собаку!
Парнишечка пса обнял, прямо завздыхал весь:
– Спасибо вам, дяиньки. Очень спасибо.
Пошел я в магазин, выставил перед Шуркой-продавщицей ножик перламутровый, кошелечек кожаный, две бутылки подсолнечного масла да денег двадцать копеек.
– Чего, – говорю, – дашь?
– Поллитра, – говорит.
– И пива.
Пошли мы в кустики, бутылочку распечатали, пивком по очереди запили. Сидим – тоскуем, пса ожидаем.
Вдруг: ай-яй-яй, ой-ёй-ёй...
Бежит армян с дамочкой, бежит парнишечка с сумочкой, шкандыбает дед в бобровой шубе. Сбежал, пёс! Ото всех сбежал!
– Падавай сабаку! – кричит армян.
– Отдавай деньги! – орёт дед.
– Я к ней привык... – плачет парнишечка.
– А мы тут причем? – говорит Серёга. – Стеречь надо, граждане.
– Да она у меня в окно прыгнула! – кричит дамочка.
– Она у меня с балкона сиганула! – орёт дед.
– Она у меня из рук выскользнула... – плачет парнишечка.
А пса-то нет! Где он – неясно. Сучку, видать, встретил, охаживает между делом, породу ей портит.
Тут: гав-гав-гав, гав-гав-гав...
– Дези! – кричит дамочка.
– Мякиш! – орёт дед.
– Собачка моя... – радуется парнишечка.
Прибегает – морда пройдошная, глаз наглый, будто ничего и не было.
– Это мой! – орут. – Мой! Нет, мой!
– Граждане, – говорит Полуторка, – у меня, как у голубятника. Приманил – твоя.
Они за псом – он от них! Они колбасу – он ухмыляется. Они веревкой грозить – он лапу поднимает. Они поодиночке, они цепью, они по-всякому: хрен возьмёшь. Вёрткий, подлец! Сучку по дороге встретил, обработал на ходу и дальше бежать.
Первым дед сдался.
– Тьфу на вас! – кричит. – Чтоб вас всех раскулачили!
И ушел.
За ним дамочка:
– Ошейник, – говорит, – хоть отдайте. Это мне память.
– По прежней собаке? – спрашиваем.
– По прежнему мужу.
А я ей:
– Ошейник, гражданочка, денег стоит.
Полуторка:
– Трояк.
Серёга:
– Три шестьдесят две.
– Роллан, – говорит дамочка, – дай им.
– Пачему дай? – говорит армян, но деньги даёт. Чем-то мы ему, видно, показались. – Ты мне, дарагая, за всё атплатишь. Паняла?
– Поняла, – говорит, и глазки прячет. И ушли вместе с ошейником.
А парнишечка остался.
– Дяиньки, – говорит, – а мне чего делать?
– Ты где живешь? – спрашивает Полуторка.
– В том вон доме.
– А я в этом. Хочешь, приходи днём, гулять с ним будешь.
Парнишечка засветился:
– Хочу! После уроков! Я, дяинька, и утром могу...
– Ладно, малец, вали давай.