Мы хором:
– Цветы?
– Цветы. Мириться с Кланькой буду.
– Ой, – говорю, – врешь, Васёк! Ой, врешь!
– Вру – не вру, тебе что за дело?
И ушел.
А назавтра всё и раскрылось.
Стрельнул Полуторка пятерочку, бутылку взял, цветов веник. Кланька увидала, обомлела:
– Васенька! Сокол ты мой! Ястреб долговязый! Коршун!..
И бегом – постель расстилать.
А он:
– Кланя, погоди. Погоди, Кланя.
– Чего годить-то? Заждалася!
– Выпьем, Кланя, для почину.
Она рада, она на всё согласна: выпьем так выпьем! Сидят они за столом, друг против дружки, цветы посередке, а он ей и подливает, он подливает.
– Ой, – говорит, – Вася, я уже пьяная.
– Не, – говорит, – Кланя, еще нет.
– Ой, – говорит, – Вася, чего ж ты-то не пьешь?
– Я завязал, Кланя. Будет с меня. Попил.
– Ах, – говорит, – Вася, это ты правильно. За это я, Вася, выпью.
– Выпей, Кланя, за это выпей. Я еще налью.
– Ай, Вася, я уж совсем пьяная...
– Пьяная, Кланя, а надо бы допить.
Вот она бутылку опорожнила на радостях, за собой на постель тянет. Недотянула, повалилась поперек – спит.
Полуторка на лестницу вышел, соседку к себе привел.
– Видишь? – говорит.
– Вижу.
– Пьяная она?
– Пьяная.
– А я?
– Ты, вроде, трезвый.
– Во... Милиция придет – скажешь.
И к телефону:
– Это милиция? Приезжайте, заберите мою жену. Пьет, буянит, матерится по-чёрному.
Те, из милиции:
– А свидетели есть?
– Есть, – говорит. – Соседка.
– А побои, – говорят, – в наличии?
Полуторка не понял:
– На ком, – говорит, – побои?
– На тебе, на ком еще?
– А надо?
– Не помешает.
– Тогда в наличии.
– Жди – приедем.
Пошел он на кухню, думает: где взять побои? Не самому себя бить.
А на плите кастрюля стоит. А в кастрюле – борщ. Попробовал – прокисло. А что, думает, если борщом окатиться? Это тебе почище побоев. Пьет, буянит, обливает помоями.
Взял кастрюлю, пошел в комнату да и вылил себе на голову. А остатки по полу, по столу, по стене покропил, Сидит – милицию ждет.
А милиции нет да нет, нет да нет...
Кланька на кровати дрыхнет, самому зевается, да как ему в постель ложиться, когда весь в борще? Волосы от жира слиплись, штаны промокли, капустные листья на ушах висят.
А милиции нет да нет, нет да нет...
Вот он думает: хорошо бы еще для дела черепков вокруг накидать. И огрызков всяких. И мусора. Приволок из кухни картошку в кожуре, огурцов, хлеба: сидит, ест, по сторонам кожуру кидает, корки, огрызки, горчицей брызгается. Поел – дернул клеенку за угол: весь пол в черепках.
А милиции нет да нет, нет да нет...
С еды на дрёму потянуло, веки – не разлепишь. Дай, думает, в коридоре лягу, у двери. Милиция позвонит, я и услышу. Чего на стуле зевать?