кушать.
— Эх, Ермолай, Ермолай! — Тяжело вздохнув, Савва Саввич сел на скамью и, глядя на Ермоху, осуждающе покачал головой. — И себя ты позоришь и меня, значить, того… в убытки вводишь. Ну сам подумай, разве время сейчас пьянствовать?
— С радости я загулял, Савва Саввич, ей-богу, с радости. Выпьем? — Ермоха наполнил водкой граненый стакан, придвинул его хозяину, другой такой же налил себе. — Обрадовал ты меня подарком, вот я и загулял. Думаю, уж ежели хозяин сарпинки не пожалел мне на рубаху, так дугу с хомутом ему и вовсе не жалко!
— Вот что, Ермолай, не валяй дурака, а выкинь эту дурь из головы да берись за дело. Хомут я выкуплю, черт с ним. За рубаху не сердись, я тебе заместо ее сапоги подарю, только брось пить да поезжай на пашню.
Вместо ответа Ермоха чокнулся стаканом о стакан, который налил хозяину, выпив, закусил капустой и, мотая кудлатой головой, запел:
Што не ласточка тропу тропила,
Не касатая повытоптала…
— Эко, паря! — вдруг спохватился Ермоха. — Я и позабыл со внуком тебя поздравить! Ну вот, скажи, как водой залило. А уж ради такого дела украдь, да выпей!
Ермоха вновь налил свой стакан.
— Давай, Савва Саввич, за внука, дай бог ему здоровья да счастья.
Савва Саввич, чтобы по-доброму закончить беседу, потянулся за стаканом, решившись пригубить. Но не успел он донести стакан до рта, как Ермоха, все больше хмелея, лукаво сощурившись, продолжал:
— Внук у тебя геройский будет казак, потому как хороших ушаковских кровей. Отец-то у него, Егорка, не казак, а прямо-таки орел! Радуйся, Савва Саввич!
Расплескав водку, Савва Саввич толкнул стакан на стол, остервенело плюнул, пинком распахнул дверью А вслед ему несся раскатистый Ермохин хохот:
— Ха-ха-ха!.. Што, казак, видно, не по носу табак?! Ха-ха-ха!..
Первое письмо от Насти Егор получил в конце апреля. Случилось это в обеденное время, он только принес с кухни котелок супу и, присев на койку, вытянул из-за голенища ложку, когда услышал голос дневального.
— Ушако-ов! А ну ко мне, на носках!
Егор поставил котелок на тумбочку, обернулся на голос:
— Чего тебе?
— Я тебе, серопузому, почевокаю! Как надо отвечать старому казаку?
Егор вскочил, вытянулся, руки по лампасам:
— Слушаю, господин старый казак!
— То-то же! Письмо тебе. Пляши, а то не получишь!
— Письмо! — удивленно и радостно воскликнул Егор и тут же пустился в пляс. А через минуту он сидел на койке Швалова, с нетерпением глядя на Степана: что-то пишет Настя?
Степан не торопясь разорвал конверт, вынул из него исписанные карандашом два листка, вырванные из тетради.