- Это Ингльборо, - промолвил мой спутник, указывая бичом на вершину, - а вот и равнины Йоркшира. Во всей Англии это самые пустынные и дикие места. Но они рождают отличных людей. Неопытная милиция, вдребезги разбившая в день Штандарта шотландское рыцарство, состояла из уроженцев именно этой части страны. А теперь, старина, вылезайте и открывайте ворота.
Перед нами была поросшая мхом стена, тянувшаяся параллельно дороге, с железными полуразрушенными воротами, снабжёнными двумя столбами, которые были украшены высеченными из камня изображениями, вероятно, какого-нибудь геральдического животного; говорю "вероятно", потому что ветер и дождь сильно попортили камень. Сбоку высился разрушенный временем коттедж, в былые дни служивший, должно быть, жилищем для привратника.
Я открыл ворота, и мы вступили в длинную темную аллею, поросшую длинной густой травой и обсаженную с обеих сторон роскошным дубняком, ветки которого, сплетаясь над нашими головами, образовали живой свод такой густоты, что сумерки дня превратились в этой аллее в полную тьму.
- Боюсь, что наша аллея не очень-то понравится Вам, - смеясь, сказал Терстон. - Но у моего старика есть мания: давать полную волю природе. А вот и Данкельтуэйт.
При этой фразе моего приятеля мы обогнули поворот аллеи, отмеченный огромнейшим дубом, высившимся над прочими, и очутились перед невероятных размеров зданием квадратной формы. Весь низ здания был в тени, но верхний ряд окон сверкал кровавым отблеском заката.
Навстречу нам выбежал слуга в ливрее, поспешивший взять лошадь под уздцы, как только экипаж остановился.
- Можете отвести её в конюшню, Юлий, - произнёс мой приятель, когда мы вышли из экипажа. - Гуго, позвольте мне представить Вас моему дяде Джереми.
- Здравствуйте! Здравствуйте! - раздался чей-то дрожащий надтреснутый голос
Подняв глаза, я увидал человека небольшого роста с красным лицом, поджидавшего нас на пороге, с куском материи, обмотанным вокруг головы, как на портретах Попа1 и других знаменитостей XVIII столетия.
Ноги его были обуты в пару огромнейших туфель Эти туфли были так неподходящи к его худым, как спички, ногам, что ему приходилось волочить ноги, чтобы не растерять при ходьбе свою чудовищную обувь.
- Вы, должно быть, страшно устали, сэр, да и промёрзли тоже, - странным отрывистым тоном промолвил он, пожимая мне руку. - Мы должны показать Вам всю мощь нашего гостеприимства, ей-ей должны, сэр. Это гостеприимство - одна из добродетелей былых дней, которая ещё хранится нами в наш практический век. Не угодно ли выслушать: