Проблема синтеза искусств как преодоления утраченной целостности, была понятна советским художникам и искусствоведам. М. В. Алпатов говорил, что в отношении египетского искусства такая постановка вопроса неправомерна, поскольку искусство не отделено от культа, религия от повседневности [706] . Он полагал, что поиск синтеза начинается в античной Греции, предвосхищая в некотором смысле Т. Адорно и М. Хоркхаймера, начинавших историю европейской модернизации с рациональности античной мифологии.
Советское искусство и советское искусствознание завершили процесс поиска целостности, не только хронологически, но стратегически. Синтеза искусств полагалось достичь научными, рациональными методами. Основания желаемой целостности были заданы извне – идеологией. Не только конкретными директивами, но всей совокупностью социальных ожиданий, выраженных и в банальных лозунгах, и в произведениях искусства, и в партийных документах, и в философско-политологических работах классиков. Большое целое, «большое произведение», к созданию которого было устремлено искусство социалистического реализма, следует понимать не как произведение собственно искусства, но как совершенное мироустройство, в пределе – коммунизм. «Большое произведение искусства» с центром во Дворце Советов СССР было лишь его проекцией.
Создание «большого произведения» началось значительно раньше Дворца Советов. По существу, любая художественная группировка и до 1932 года работала над тем же самым – над оформлением новой жизни. Формальные принципы, как частные методы, могли различаться, но главные цели, сверхцели художественной работы, в общем, совпадали.
Дворец Советов, «выражающий идеологию в наиболее совершенных по красоте формах» [707] , все же стал художественным центром «большого произведения». Произведения живописи и скульптуры, выполненные в духе социалистического реализма, были как бы предназначены универсальному общественному зданию, которое строят «трудящиеся для самих себя» в преддверии грядущего счастья. Все то, что мы сегодня квалифицируем как социалистический реализм, – это составляющие «большого произведения», кульминационным центром которого должен был стать Дворец Советов.
Дворец Советов СССР, работа над которым началась вместе с созданием советского государства и закончилась к 1961 году возведением Кремлевского Дворца съездов, можно считать метапроизведением советской культуры. Дворец Советов это не памятник и не произведение искусства в традиционном понимании, это не материальный объект и даже не «бумажная архитектура» как совокупность проектных решений. Это сам процесс создания метапроизведения, каким должно было стать советское государство, сами принципы принятия решения, система ценностных ориентиров, направлявших творческий поиск и критерии его оценки. Дворец Советов является не только памятником советской культуры, но феноменом модернизма в максимально широком понимании его как целостности посттрадиционной культуры. Феноменом модернизма и его финалом.