«Европейскость» нынешнего Константиновского дворца дополнительно подчеркнута его музейным использованием. Это музей особого рода: официальная правительственная резиденция, открытая для свободного доступа публики. Кресло, где сидел В. Путин, кабинет, где проходила беседа В. Путина и Дж. Буша «без галстуков» демонстрируются наравне с экспозицией, посвященной государственной символике или мемориальными комнатами К.Р.
Конечно, и прежде, и сейчас можно побывать в качестве экскурсанта в Мариинском дворце, занятом действующими органами власти. Но это возможно лишь по предварительной заявке от организации, при входе попросят предъявить паспорт. В Таврическом дворце и такая практика отсутствует. В Константиновском дворце паспорт не спрашивают, а предварительные заказы на экскурсии вообще не принимают, правила гласят: дворец может быть внезапно закрыт для проведения официального мероприятия. Одиночный посетитель, независимо от своего социального статуса, места работы, наличия в кармане удостоверения имеет в Константиновском дворце неоспоримое преимущество перед личностями, «организованными» в группы. Это обстоятельство тоже не вполне обычно для нашей музейной практики, особенно в сравнении с возможностью осмотра Янтарной комнаты. Юбилейным летом 2003 года она была практически недоступна «одиночным» посетителям из-за огромного количества желающих и невероятно длинных очередей. Предварительно заказанные экскурсионные группы имели преимущество.
Дворцы конгрессов появились в 1970-е – 1980-е годы во многих городах Европы: в австрийском городе Брегенц, во французских Лилле и Монерале, в немецком Тиргартене. Само предназначение таких зданий универсально – в них проводятся самые различные мероприятия межгосударственного характера. Такие дворцы имеют, как правило, т. н. универсальный зрительный зал или несколько залов, способных служить театральным или концертным залом, кинозалом, залом заседаний с президиумом и т. д.
Европейские дворцы конгрессов своим прототипом имели советское универсальное общественное здание – опыт строительства советского общества и опыт советской архитектуры был западной культуре хорошо известен. Но в отличие от советских общественных зданий, дворцы конгрессов были свободны от идеологических интерпретаций. Дворцы конгрессов стали топосами гражданского общества – местами, где народ представлен множеством реальным общностей, подвижных, гибких, постоянно сменяющих друг друга. Близость общества и политической власти во дворцах конгрессов никак не обозначалась – они не заменяли собой дворцов парламентов и дворцов правосудия, разного рода мероприятия в них проводимые обладают властью над общественным мнением, но не политической властью. Однако в постиндустриальной реальности, в ситуации стремительно нарастающего расслоения на бедных и богатых, гражданское общество стало формой существования только одного из двух полюсов – элиты.