Формирование новых нелегитимных – постиндустриальных – властных структур связано с той ролью, какую в развитом индустриальном обществе приобрели процессы организации и управления, по размаху и уровню сложности не сопоставимые с другими историческими формами организации человеческой деятельности. В рамках официальных бюрократических структур формировалась новая социальная институция, названная «новой техноструктурой» (Дж Гэлбрэйт) [169] , «новым средним классом» (И. Валлерстайн) [170] в руках которого сосредоточилась реальная власть. Превращение власти собственников капитала – основных агентов капиталистической экономики – из реальной в номинальную, получило название «революции управленцев». Как писал Дж. Гэлбрэйт, «на самом высоком уровне развития, примером которого служат компании General Motor, General Electric, Shell, Unillever, IBM до тех пор, пока фирма делает деньги, власть техноструктуры абсолютна. Власть собственников равна нулю» [171] .
Новая техноструктура или новый средний класс – это социальный слой, который овладел новыми ресурсами власти-знания в условиях ограниченности традиционных, когда капитал монополизирован собственниками, а насилие – государством. Принадлежность к новой элите определяется не только уровнем образования, хотя и им тоже, но, в первую очередь, личными качествами – способностью осознать новые возможности власти и использовать их.
Отличительными особенностями новой техноструктуры Дж. Гэлбрэйт считал наличие собственных неафишируемых целей, отличных от целей собственников капитала– агентов капиталистической экономики. Цели новой техноструктуры – не максимальная прибыль, а гарантированный доход, не бесконечное увеличение прибыли за счет наращивания производства и уменьшения издержек, а надежность действующей системы при сохранении в своих руках реальной власти [172] . Стратегии ее деятельности, т. н. адаптивные стратегии, связаны с приспособлением системы для реализации собственных целей. Результатом становится сохранение устойчивого положения в общих условиях неустойчивости и ненадежности системы.
Подобный результат, понимаемый как доход, получаемый с помощью ресурса знания, как и сама мотивация такой деятельности, получили название «постматериальных». Новая техноструктура поддерживает видимость индустриальных целей – рост производства, увеличение прибыли, а на деле осознает и преследует иные, собственные, цели. Определение ее мотивации как «постматериальной» [173] , а капитала как «суперсимволического» [174] не очень точны. Ближе всего «отрицаемый капитал», т. е. неузнанный в качестве капитала. Так П. Бурдье характеризовал «символический капитал» доверия, благодарности, добросовестности, который в рамках традиционной модели хозяйства был «неузнан» как капитал [175] . С одной существенной поправкой – в постиндустриальной культуре капитал новой техноструктуры и не узнан обществом, но прекрасно осознаются ею самой.