Я перепроверила регистрационный номер на татуировке Рауди, которую теперь нетрудно было найти: я знала, где раздвинуть шерсть. Цифры сами собой местами не поменялись. Что могло быть общего у Стэнтона с псом Маргарет? Да и знал ли он, что это ее пес? В конце концов, зрение у меня было куда лучше, чем у него, но я ведь тоже не заметила татуировки, пока не искупала Рауди.
В среду я позвонила Милли:
— Это Холли Винтер. У меня дурацкий вопрос.
— Спрашивайте, — сказала она. Голос у нее звучал тоскливо, она любому вопросу обрадовалась бы.
— Доктор Стэнтон когда-нибудь купал Рауди?
Она засмеялась:
— Однажды попробовал, когда только-только взял Рауди. Мне потом пришлось столько убираться в ванной… а Рауди так ни разу и не вошел в воду.
— Так что же, в конце концов, делал с ним доктор Стэнтон? Водил он его куда-нибудь мыть и вычесывать?
— Нет, — ответила Милли. — Он всегда пользовался порошком — не в доме, на улице. Называл это сухой ванной. Но драил его не очень часто. Рауди ведь славный пес, чистенький.
Я об этом не подумала. Маламуты чистоплотны. От них меньше пахнет псиной, чем практически от любой другой породы.
У меня был еще вопрос:
— А не подскажете ли вы мне, где он взял Рауди?
— Его привела одна леди, — повеселев, сказала она. — У нее были два корги.
Никто, проработав у д-ра Стэнтона столько, сколько Маргарет, не перепутал бы корги с золотистым ретривером, принадлежавшим Маргарет. Когда корги стоит, в холке у него около фута. Это плотные, крепкие, выносливые работяги. А для владельца с чувством собственного достоинства — еще и образец послушания. Я знавала не меньше сорока женщин, которые могли сойти за леди с корги из рассказа Милли.
— А имя ее вы помните? — спросила я.
— Понятия не имею. Маленькая, хорошенькая.
Никто, кроме Милли, не додумался бы назвать Маргарет Робишод хорошенькой и маленькой. Злобная махина — это да, но Милли таких слов не знала. Я и до разговора с Милли понимала, что Маргарет не отдавала и не продавала Рауди д-ру Стэнтону. Гарвардцы любят поговорить о том, как надо вести себя в обществе. Это — одна из тех штук, которой учит учебно-развлекательная телепрограмма «Улица Сезам». Может быть, Большая Птица, персонаж этой программы, мог бы отдать или продать пса своему главному врагу, найдись таковой у этого добряка. Но никак уж не Маргарет Л. Робишод. Признать поражение — может быть, так себя и надо вести. Придушить кого-нибудь — отнюдь нет. Я представила себе Маргарет и д-ра Стэнтона на лужайке перед арсеналом. Она нависает над ним с поводком, накрученным на костлявые руки. Локти ее расставлены, как крылья жирного ощипанного гуся. Говорит она то, что всегда втолковывала нам: «А если так не сработает, дергайте посильней!»