.
Сталин разослал письмо Фрумкина членам Политбюро со своим сопроводительным письмом, в котором прибегал к характерному для него казуистическому истолкованию цитат для доказательства того, что политика чрезвычайных мер представляет развитие установок XV съезда.
Разногласия внутри Политбюро впервые вырвались наружу на июльском Пленуме ЦК при обсуждении доклада Микояна о политике хлебозаготовок. В речи на пленуме Сталин не только подчеркнул, что «мы не можем зарекаться раз навсегда от применения чрезвычайных мер» [81], но подвёл под эти меры «теоретическое» обоснование, выдвинув тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Так как сопротивление классового врага будет расти, то необходимо «твёрдое руководство». Весь этот набор софизмов Бухарин в беседе с Каменевым (см. гл. VI) расценил как «полицейщину» [82].
Не меньшее возмущение Бухарина вызвал впервые обнародованный Сталиным на пленуме тезис о «дани», т. е. «добавочном налоге» или «сверхналоге» на крестьянство, который «мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии» [83]. Формой этой «дани», которую необходимо получить от крестьянства, Сталин объявил «ножницы» цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. Понятие ценовых «ножниц» было впервые выдвинуто Троцким на XII съезде партии. Одной из главных экономических идей левой оппозиции была идея сокращения ножниц на базе планомерной индустриализации. Памятуя об этом, Сталин упрекнул бухаринцев в том, что они, «подобно троцкистам», хотят «закрыть ножницы», которые «должны существовать ещё долго» [84].
В противовес этим положениям Бухарин и его сторонники говорили на пленуме об ошибках «нового курса» в деревне, последствиями которого стали сокращение крестьянами посевов и наметившаяся «размычка» рабочего класса и крестьянства. Особенно тревожным сигналом, свидетельствующим об ухудшении отношений с середняком, Бухарин назвал массовые крестьянские выступления, вызванные проведением чрезвычайных мер. Он сообщил пленуму, что из сводок ГПУ, которые он специально изучал, он узнал о том, что в первой половине 1928 года в стране прошло свыше 150 крестьянских восстаний.
Рыков признал свою ответственность как председателя Совнаркома за административный нажим на крестьянство: «Я один из главных виновников произошедших событий… Я лично был уверен в том, что административные меры приведут к ликвидации хлебного кризиса. Этого, к сожалению, не произошло» [85].
Особенно резкий характер приняли споры на пленуме после выступления Молотова, утверждавшего, что опасность представляет не только кулак, но и середняк, который «окреп и поэтому пришёл в столкновение». Это выступление Томский расценил как призыв к отказу от нэпа. В ответ Сталин обвинил Томского в том, что он считает, будто «у нас нет никаких резервов, кроме уступок крестьянству в деревне. Это капитулянтство и неверие в строительство социализма»