. Таким образом, сталинская речь знаменовала новую резкую переориентацию политики в направлении экономического авантюризма.
Чтобы подвести теоретическую базу под новые лозунги, Сталин резко изменил свои суждения о перспективах развития индивидуального крестьянского хозяйства. В мае 1928 года он утверждал, что при проведении разумных организационных и агротехнологических мероприятий можно за 3—4 года поднять урожайность мелких и средних индивидуальных крестьянских хозяйств на 15—20 % и получить от них дополнительно не менее 100 млн пудов товарного хлеба [289]. В ноябре того же года он высказывал уверенность в том, что поднять темп развития сельского хозяйства можно, в частности, через «поднятие урожайности и расширение посевных площадей индивидуальных бедняцко-середняцких хозяйств» [290]. В докладе же на конференции аграрников-марксистов он заявлял, что «наше мелкокрестьянское хозяйство не только не осуществляет в своей массе ежегодно расширенного воспроизводства, но, наоборот, оно очень редко имеет возможность осуществлять даже простое воспроизводство» [291]. Это утверждение понадобилось Сталину для объявления «сплошной коллективизации» единственным путём, способным обеспечить рост продукции сельского хозяйства.
Провозглашение Сталиным лозунгов сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса совпало во времени с шумной пропагандистской кампанией по поводу его 50-летия. Ранее подобные юбилейные кампании в партии не проводились. Теперь же все руководители партии выступили со статьями, содержавшими безудержные панегирики Сталину. В этих статьях впервые была изменена привычная партийная лексика: традиционное понятие «вожди партии» было вытеснено прославлением единственного вождя, «стоящего во главе коммунистического движения всего мира». Ради утверждения культа Сталина его соратники прибегли к беспримерной фальсификации истории партии. В приветствии ЦК и ЦКК Сталину говорилось: «Лучший ленинец, старейший член Центрального Комитета и его Политбюро… из непосредственных учеников и соратников Ленина, ты оказался самым стойким и последовательным до конца ленинцем. Ни разу на протяжении всей своей деятельности ты не отступил от Ленина как в своих теоретических принципиальных позициях, так и во всей практической работе» [292].
Мысль о том, что не было ни единого случая, когда Сталин расходился в своих взглядах с Лениным, настойчиво варьировалась во всех статьях партийных лидеров, появившихся на страницах юбилейного номера «Правды» и затем сведённых в отдельный сборник. Статьи Калинина «Рулевой большевизма», Орджоникидзе «Твёрдокаменный большевик», Кагановича «Сталин и партия», Микояна «Стальной солдат большевистской партии» и многие другие как бы соревновались друг с другом в лести и угодничестве. Но даже в ряду этих статей, где Сталин впервые именовался «дорогим вождем», «гениальным теоретиком» и т. д., особо выделялась беспримерным фальсификаторством статья Ворошилова «Сталин и Красная Армия» (переросшая впоследствии в книгу), которая положила начало версии о Сталине как творце всех побед гражданской войны. По словам Ворошилова, Сталин был «единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места»