Директор закивал, соглашаясь с ней. Они заехали в ближайшее кафе, дорогое, но зато полупустое. Марта вкратце рассказала о допросе, не передавая мнения Боброва относительно того, что Ровенский выкрутится, но не умолчала насчет группового преступления по предварительному сговору. Стас приуныл.
От волнения он ничего не ел. На Марту, наоборот, напал самый настоящий жор. Она мела все подряд, при том что еще на работе слопала половину грибной! пиццы.
В конце концов Ровенский заказал себе пятьдесят граммов греческого коньяку и залпом, морщась, выпил.
— Ты хоть закуси, а то развезет! — посоветовала она.
В отличие от сникшего гендиректора, Марта чувствовала себя воспрявшей духом.
— Подожди, это еще не все, — загадочно проговорила она. — Это лишь первый акт криминальной драмы, но есть и второй, не менее интересный!
— Что, еще что-то было?
— А ты думаешь, почему он меня отпустил, имея постановление о заключении под стражу? За красивые глазки? — Марта на мгновение задумалась. — Кстати, это был бы еще один вариант — влюбить его в себя. Хотя он мне не нравится. Серенькая мышка... Странно!
— Что странно? — не понял Стас.
— Странно, что у него и мать, и отец были людьми красивыми, а сын не удался. — Какой сын?
Марту вдруг осенила догадка: Валерьян Адамович — вот кто настоящий отец Боброва, и тогда все сходится. Теперь понятно, почему следователь пошел на такое серьезное нарушение. Ради отца на все пойдешь.
«Ради старого знакомства или давней благодарности на такое опасное дело Бобров не решился бы, — подумала Марта. — Ведь это может стоить ему карьеры, а следователь не такой уж легкомысленный человек, чтобы, не раздумывая, броситься с головой в омут».
— О чем ты говоришь? — наморщил лоб Стас.
Главбухша рассказала ему о встрече с бывшим мужем и о его ультиматуме.
— Первый раз о таком слышу! — воскликнул Стас. — Слушай, так можно прижать этого Боброва! Написать на него телегу, мол, так и так, и он слетит!
— Что написать? Где доказательства? Разговор наш не протоколировался. Получается, его слово против моего. Но это у меня есть причина его скомпрометировать, а у него никакой!
— Да, ты права, — вздохнул Стас. — Но как же твой муж не понимает, что насильно мил не будешь? У него что, крыша поехала?
— Думаю, да.
— Может быть, дать ему денег?
— Я предлагала, бесполезно.
— Знаешь что, поехали к дядьке!
Ровенский вытащил мобильный, набрал номер.
— Тетя Рита, это я... Нормально... Да, погода ужасная... А где наш... Понятно... Да, разбуди его, он мне очень нужен!.. Дрыхнет дядюшка по такой погоде, — зажав микрофон, доложил Марте Стас. — Но ничего, мы его поднимем! Восемь вечера, детское время!