Он выехал на главную площадь, на которой стояла небольшая гостиница, которая называлась "Плач орла". Отдав распоряжение мальчику-конюху насчет стойла и корма для лошади, Кассир прошел в гостиницу и был поражен царившей там атмосферой. Менестрель, которого он как-то раз слышал в Гильдердейле, наигрывал лихую старую мелодию под прихлопывание горцев. Такие разудалые развлечения не входили в планы Кассира. Данмерская женщина с мрачным лицом сидела за единственным столом, который стоял подальше от источника шума. Он взял свой стакан и присел за тот же стол без приглашения. И сразу же заметил, что она держит на руках новорожденного ребенка.
"Я только что прибыл из Морровинда, — заметил он, и понял, что это не лучшее начало для разговора. — Я сражался за Вивека и герцога Морнхолда против армии императора. Я предатель своего народа, как вы, несомненно, уже подумали".
"Я тоже предала свой народ, — заметила женщина, поднимая руку, но которой красовалось уродливое клеймо. — Это означает, что я никогда не смогу вернуться на родину".
"Ну ведь вы не подумываете о том, чтобы остаться здесь? — рассмеялся Кассир. — Это старомодное местечко и довольно милое, но зимой здесь выпадет столько снега, что невозможно будет даже ходить по дорогам. Определенно неподходящее место для того, чтобы растить ребенка, Как ее зовут?"
"Босриэль. "Красота леса" — вот что это значит. Куда вы идете?"
"В Двиннен, в гавань Хай Рока. Можете присоединиться ко мне, я не против путешествий в компании. — Он протянул ей руку для пожатия. — Кассир Уитни".
"Турала — произнесла женщина после неловкой паузы. Она собиралась сперва назвать имя своего рода, как велит традиция, но внезапно поняла, что это больше не ее имя. — Я была бы рада составить вам компанию, благодарю вас".
19, месяц Последнего зерна, год 2920-й
Альд Ламбази, Морровинд
Пять мужчин и две женщины стояли в давящий тишине большого зала замка, единственные звуки — только скрип пера и нежное постукивание капель дождя за огромным витражным окном. Как только принц поставил печать Сиродила на документе, мирный договор обрел силу. Герцог Морнхолда довольно рыкнул, приказывая принести вина, чтобы выпить на поминках восьмидесятилетней войны.
Только Сота Сил стоял поодаль от остальных. Его лицо не выдавало ни одной эмоции. Те, кто знал его хорошо, могли догадаться, что он не верит ни в начало ни в конец, но верит в непрерывный цикл, малой частью которого стали произошедшие события.
"Мой принц, — произнес дворецкий замка, неохотно прерывая празднование. — Вас ожидает посланник от вашей матушки, императрицы. Он хотел видеть вашего отца, но раз его здесь нет…"