Что случилось с Маратом, рассказывает его мать Алма Бухарбаева.
Я получила телеграмму за подписью командира части подполковника Бондарева о том, что сын совершил самоубийство через повешение. Я позвонила в в/ч 2049, где служил сын, но там подробности говорить отказались: «Ждите груз-200».
Цинк пришел где-то через пять дней. Мне не разрешили его вскрывать, но я сказала: «Пока не удостоверюсь, что сын повешенный, не дам его закопать!».
«Груз-200» сопровождал некий Захаренко, как потом оказалось – заместитель командира по политической части – непосредственный командир моего сына. Но он скрыл, что является замкомандира части.
У нас есть единственный муфтий по Сибири и Дальнему Востоку. Я пошла к нему, и он разрешил открыть цинк: «Мусульманин не должен быть похоронен в цинке». Потом я ходила к военному прокурору в Омске Дубровскому за разрешением на проведение повторной военной судмедэкспертизы и за разрешением вскрыть цинк. Он мне сказал: «Если откроешь, я тебя привлеку к уголовной ответственности». «Плевала я на ваши уголовные ответственности. Сама удостоверюсь, увижу собственными глазами, что там Марат».
Я даже не подозревала, что они могут убийство превратить в самоубийство. Цинк открыли в присутствии земляков и фельдшера. Я попросила фельдшера подтвердить, что самоубийства нет, дать свидетельские показания. Она отказалась.
Но я не прекратила искать, кто убил сына. Даже ездила на Дальний Восток, 19 дней скиталась там, нашла эту воинскую часть. Перед поездкой у меня был вещий сон: как идти в часть с железнодорожного вокзала. Как я увидела во сне – так и пришла на территорию части.
Нашла и гарнизон, и пацанов-земляков, которые живут в Омской области, и которые позже давали свидетельские показания. Одному я сказала: «Толя, не бойся. Расскажи, что случилось. Я же знаю, что у Марата нет следов повешения, есть следы от наручников. Внутренние органы куда девались?» А он перепуган до смерти: «Если, мать, ты ещё раз приедешь, я тебя закопаю». Но я не побоялась – приехала к нему домой. Но его уже не было, он сбежал.
Потом, у нас в Омской области, в Москалецком районе, живет К., который тоже свидетельские показания давал. Он подтвердил при свидетелях, что они давали показания под давлением, что их по десять суток держали в карцере.
По нашему делу был осужден стрелочник. Повар по специальности, ефрейтор Белоногов. Материнское сердце не обманешь – я чувствовала, что он не виноват. Когда я приехала в часть первый раз и потребовала встречи с Белоноговым, мне его представили. Я попросила всех выйти из кабинета: «Я с ним сама разберусь». Все думали, я начну его бить. А я увидела перепуганные глаза солдата. «Как звать?» «Руслан». «Пойми, я приехала не для того, чтобы кого-то убивать, а чтобы досконально узнать. Тебя обвиняют, что ты – причина гибели моего сына. Это так?» Он сказал: «Нет». Не то, чтобы я ему поверила с первого раза. Но и в стенограммах судебных заседаний – суд был закрытый – нигде не сказано, что Белоногов признал свою вину.