* * *
Равина, наконец, отпустила Черити и остановилась у окна, глядя на знакомые леса и поля, холмы, ведущие к морю и Чарльфорду…
Ужин прошел спокойно. У Равины не было аппетита, однако она постаралась доесть свою порцию. Ей не хотелось, чтобы Дульси начала подробнее расспрашивать ее о самочувствии. Впрочем, Дульси по какой-то причине тоже выглядела расстроенной. Никому не хотелось много говорить, и беседа текла вяло.
— Откуда ты знала, что я должна снова посетить Прайери? — спросила, наконец, Равина, пытаясь вернуться мыслями к повседневным заботам, прочь от грез, в которых она так беспомощно увязла.
Лицо Дульси приобрело ярко-розовый оттенок, она уронила вилку.
— Ах, сэр Майкл проходил сегодня мимо и заглянул на минуточку. Он упомянул о вашей договоренности. Кроме того, я сама согласилась прийти завтра днем в Прайери, чтобы помочь его экономке разрешить одну мелкую неурядицу, возникшую в крыле для слуг.
— Уверена, твоя помощь будет очень полезной, — с отсутствующим видом сказала Равина.
Как можно говорить о мебели и крыле для слуг, если сердце разрывается на части? Ибо именно так чувствовала себя девушка, одновременно страдая и злясь на себя. Приходилось признать, что сэр Ричард ничем не поощрял ее симпатий. Так почему она переживает такую утрату, если ей даже не удалось завоевать его расположения?
Девушка подняла подбородок и поморгала, чтобы не упали навернувшиеся на глаза слезы. Она — леди Равина Эшли и будет такой же отважной, какими были в прошлом все женщины Эшли. Она поедет завтра на ленч в Прайери и, что бы она ни говорила сэру Ричарду, даст сэру Майклу ясно понять, что не заинтересована развивать отношения с ним. А послезавтра начнет возвращать свою жизнь к некоему подобию нормы.
Равина поклялась, что, как только сэр Ричард Кроуфорд навсегда покинет Кербишли-холл, она больше ни разу не вспомнит о нем и его темно-карих глазах!
Девушка удалилась к себе так скоро, как только позволяла вежливость. Она твердо решила не попадаться на глаза сэру Ричарду, когда тот приедет.
Равина лежала в кровати, не могла сразу заснуть и прислушивалась к едва различимому тиканью часов, отмерявших минуты. Она думала о последних нескольких днях и жалела, что родителей нет дома.
Ей жизненно необходимо было услышать, что может сказать о сэре Ричарде отец, узнать, не скрывает ли он от нее какую-нибудь тайну. Если бы она услышала о нем что-то нелестное, симпатия к нему, быть может, немного поблекла бы.
«Ах, как жалко, что нет мамы. Мне так нужно с ней поговорить. Она такая мудрая. Она бы знала, как меня утешить».