— Не знаю, — ответил, наконец, Денис, вдоволь налюбовавшись видом из окна.
— Исчерпывающе, — хмыкнула Ева.
Романовский в два шага преодолел разделяющее их расстояние и опустился рядом с девушкой.
— Если думаешь, что мне самому нравится эта ситуация, то ты глубоко не права, — она не успела отдернуться, и Денис, поймал её за плечо, разворачивая лицом к себе. — Мне было бы намного проще решить проблему брата по-другому. Но я не хочу поступать так с тобой. И с ней — тоже.
Она замерла, не решаясь отодвинуться и не имея сил отвести взгляд. И уточнять его последние слова тоже не стала. Побоялась, что он ответит.
— Пожалуйста, не лезь никуда. Ты и так уже вляпалась, куда можно и куда нельзя. Я все равно тебя прикрою, но не создавай лишних проблем, хорошо?
Ева неожиданно даже для самой себя кивнула.
— Спасибо, — прошептал он, перед тем, как прижаться к её губам нежным, едва ощутимым поцелуем. Девушка прикрыла глаза, чувствуя, как он обводит большими пальцами контур её лица, ласково поглаживая скулы и нежную кожу щек. Препарат ещё не подействовал, и его ладони казались холодными, но это была приятная прохлада.
— Мне нужно идти, — прошептал Денис, прижимаясь виском к её лбу. — Перед сном выпьешь ещё одну таблетку. И, если соберешься куда-то уйти, скажи, пожалуйста, ребятам. Они не будут мозолить глаза, но в трудной ситуации помогут. Это моя личная просьба.
— Я так и сделаю, но только потому, что это логично и разумно. Ты все равно для меня чужой, и все, что ты сказал, ничего не меняет, — Ева отодвинулась от большого теплого тела, хотя больше всего хотелось лечь рядом с ним и уснуть, зная, что она в безопасности.
— Спасибо и на том, — невесело улыбнулся Романовский, так же неохотно разжимая руки.
— И ещё, хочу сразу предупредить — в самом начале я пообещала Светлане, что помогу ей вне зависимости от того, какое решение она примет.
— Знаю. И уважаю тебя, как человека, который держит слово в любой ситуации. Хотя, для красивой женщины, это уже немного перебор.
— В лесть я тоже не верю, — намекнула Ева, уверенная, что красивого в ней сейчас только бельё и педикюр.
— Мне виднее, — отозвался Денис уже из прихожей. — Обо всем остальном поговорим, когда выздоровеешь. Не вставай, я сам закрою.
— Да уж конечно, — проворчала девушка, услышав негромкий стук захлопнувшейся двери. — Ключи-то ты так и не вернул…
Почти всю ночь Ева провертелась, мучаясь от назойливых мыслей и приступов озноба. Если лихорадочная дрожь проходила после приема лекарства, то от раздумий никуда было не деться. Девушка успела просчитать несколько возможных сценариев дальнейших действий, но оптимальный так и не выбрала. Она не знала, кто оставил ей назеркальную надпись, но точно знала, кто этого НЕ делал. Перед тем, как открыть Ирине дверь в тот вечер, Ева посмотрела на послание немного под другим углом и поняла, что именно не давало ей покоя — наклон букв. Если бы сама не пала жертвой постсоветского образовательного стандарта, который упорно утверждал, что все дети должны писать правой рукой, никогда бы не поняла, что вандал — левша. Можно, конечно, предположить, что это было сделано специально, но для неумехи в таком методе написания, фраза была слишком ровной. Значит, остается присмотреться к окружающим. А чтобы сделать это, нужно как можно скорее встать на ноги и отправиться портить нервы окружающим не на расстоянии, а, так сказать, в непосредственной близости. После долгих раздумий и колебаний, Самойлова и иже с ним она отмела. Не имеет смысла, да и Денису Ева в этом вопросе верила.