Я увидела, как праздную пятилетие в кругу семьи, как впервые сажусь на велосипед и еду с горки без отцовской помощи. Вспомнила свою первую любовь-Пашу-сорванца из соседнего двора, вспомнила, как произвела фурор на своём выпускном вечере, появившись в сногсшибательном наряде.
Но самым приятным воспоминанием оказалась мама. Я отчётливо увидела её лицо и улыбнулась сквозь слёзы. Теперь я готова была умереть. Теперь я не боялась.
— Стреляй, — прошептала я Анфисе.
— Прости, — еле слышно ответила она и нажала на курок.
Раздался оглушительный выстрел.
Свет померк.
В комнате пахло ванилью. Виной тому были сдобные булочки, которые лежали на тумбочке Анфисы.
Мы долго не решались подойти к подруге. Стояли возле двери, сбившись в кучку, боясь даже поздороваться с Мартышкой.
— Ну? Чего стоим как неродные? — спросил молодой врач. — Проходим, присаживаемся.
— А она…
— Боитесь, что набросится? — изогнул бровь доктор. — Она под действием успокаивающих таблеток.
— Она нас слышит? — спросила я.
— Да. Но думаю, ответить вам не сможет. Вы же понимаете?!
Мы кивнули. Меня за руку взяла Стася. Её трясло.
Я села на кровать Анфисы и тихо произнесла:
— Привет, подружка. Как ты?
Мартышка ничего не ответила, как и сказал доктор. Она молча смотрела в окно. Вид у неё был безнадёжно поникший, лицо какое-то неподвижное, без мимики, словно у столетней старухи.
— Анфисочка… — прошептала я. — Мы не думали… и не хотели, чтобы так произошло…
Стася тяжело вздохнула. Видимо, она вспомнила события той ужасной ночи.
— Анфиса, выздоравливай, — произнесла я. — Выползай из своего кокона! Слышишь? Ведь ты нужна нам! Ты спасла мою жизнь.
Ни один мускул не дрогнул на лице Мартышки. Я словно разговаривала со стеной. Моё сердце сжалось от боли.
Мы ещё минут пять побыли у Анфисы. Я пыталась разговорить подругу, но та не только не сказала ни слова, но даже голову не повернула в мою сторону. И поэтому не солоно хлебавши мы покинули палату Анфисы.
Уходя из больницы, мы зашли к лечащему врачу Мартышки и поинтересовались:
— Скажите, Анфиса когда-нибудь станет нормальной?
Врач долго на нас смотрел, а после ответил:
— Девушки, ваша подруга лежит в психиатрической клинике с диагнозом шизофрения. Это не простуда, которая проходит в течение двух недель. Это серьёзное заболевание, сущность которого ещё до конца не изучена. А лечение шизофрении у врачей вызывают множество споров. Так что возвращение вашей подруги к нормальной жизни остаётся под большим вопросом.
— О Господи! Но она у вас уже почти год! И до сих пор никаких изменений! — возразила Марина.