— Ну хотите вы заплатите, — сказала я, теряя самообладание.
— Я? Скажешь тоже! Откуда у меня деньги? Пенсия маленькая, детей нет! Никому я не нужна!
Приехал лифт. Я, возблагодарив Господа, зашла в светлую кабинку и хотела уже попрощаться со старушкой, как услышала:
— Ой, Кариночка, а что это с тобой? Тебе хорошо? Я сразу и не заметила…
— Палец порезала. Ничего страшного! — отмахнулась я.
— Да я не об нём говор… — продолжила старушка, но дверцы лифта сомкнулись и, я не услышала конец фразы.
В вагоне метро все пассажиры странно на меня поглядывали и перешёптывались. А около «Раскрутки» незнакомая женщина, подойдя ко мне, робко спросила:
— Вам хорошо?
— Очень!
— Голова не кружится?
— Нет.
— А живот не болит?
— Нет.
— Хм, — задумалась незнакомка. — Не хочу вас пугать, но вы больны! У вас явно вирусное заражение. Все признаки на лицо! Мой вам совет — немедленно идите к врачу.
Я опешила. Господи, я больна? Вирусная инфекция?
Сама не своя, я пулей влетела в холл «Раскрутки» и столкнулась с Мариной. Кривонос, глянув на меня, спросила:
— Что с тобой? Заболела, что ли?
Внутри меня всё похолодело. И Марина заметила! О Господи, я подцепила какую-то заразу и теперь медленно умираю! Что делать?
Нужно срочно вызывать врачей! Вдруг эта болезнь заразна и из-за меня погибнут невинные люди!
Я молча открыла сумку, достала зеркальце и, глянув на своё отражение, завопила от ужаса. Вся левая щека, лоб и нос были зелёного оттенка. Боже, я превращаюсь в Халка?
— Чего ты блажишь? — спросила Марина. — И позволь поинтересоваться, а почему твоё лицо в бриллиантово-зелёном растворе?
— В чём? — отмерла я.
— В зелёнке!
— Эээ…
И тут до меня дошло. Все пазлы сложились в правильный рисунок. Ну и дура же я! Сначала обработала рану, а потом не дав толком засохнуть зелёнке, вытерла вспотевшее лицо!
Не удивительно, почему на меня все так глазели!
— Ой, Кружевич, я с тебя угораю! Ходячий прикол! Пошли ацетоном лицо протру и верну тебе человеческий вид.
— Ацетоном? Щипать будет!
— Потерпишь, — произнесла Марина и, снова посмотрев на меня, засмеялась в голос. — Ахахаха, уржаться! Можно я тебя сфотографирую? Ты ж как Фиона со «Шрека».
Я промолчала. Оправдания здесь были неуместны.
* * *
В зал совещаний мы зашли, когда совет директоров уже шёл полным ходом. Леди Дюшес, глянув на нас, злобно прищурила глаза. Правда, ни я, ни Марина не придали этому значения. Подумаешь, опоздали! Лучше ведь поздно, чем никогда!
За широким овальным столом сидело двадцать мужчин и пять женщин. Возле кафедры стоял Минский и говорил о планах и целях своего агентства. Все его внимательно слушали и кивали головами в нужные моменты.