…Пронзительно зазвонил телефон: просила связи Авдеевка.
— Возьмите трубку, — Кальницкий указал начальнику станции на телефон.
— Но что я скажу?
— Берите!
— Со станции Авдеевка. Немцы спрашивают, что случилось, где поезд, — прикрыв трубку ладонью, сказал начальник станции.
— Отвечайте: поезд задержан, на станции партизаны.
Начальник станции смотрел на Кальницкого широко открытыми глазами, продолжая зажимать трубку ладонью.
— Ну живо! Все равно сейчас к ним прибежит полицай!
— Здесь… партизаны… — хрипло выдавил в трубку начальник станции и в изнеможении опустился на стул.
А на переднем крае, у паровоза, под самым носом у немцев «психовал» в это время минер Демин. В группу минеров он был переведен недавно и впервые участвовал в подобной операции. Израненный в боях, издерганный тяжелыми переходами последних дней, явственно различая в ночной тишине немецкую речь, брань паровозной бригады и команды гитлеровских офицеров, Демин терял самообладание. Тяжело дыша над ухом минера Егорова, облизывая пересохшие губы, он прерывающимся голосом шептал, что пора отходить, что немцы заметили их, что приказ об отходе все равно не поспеет, что командир недопустимо медлит с этим приказом…
— Молчи, дура, — тихо сказал Егоров. — Командир знает, что делает. — И продолжал работать окоченевшими руками. Еще много нужно было успеть сделать.
В этот момент произошло то, что неминуемо должно было произойти и чего с минуты на минуту ожидал Кальницкий.
От поезда к станции быстрым шагом направились два солдата, видимо, выяснить причину задержки поезда. Солдаты шли, все ускоряя шаг. Вот они поравнялись с лежавшими в кювете автоматчиками Кальницкого. Неслышно выросли партизаны за спиной у солдат. Глухой удар, еще один, и с немецкой разведкой было покончено.
В кабинете начальника станции тускло светит лампа. Тикают на стене ходики, а стрелки словно приклеены — время сейчас меряется секундами, тягучими, необычайно длинными. Сергей Кальницкий сидит за столом, стиснув зубы, и непрерывно смотрит на часы.
То и дело рывками распахивается дверь, и в кабинет, окутанные белыми клубами морозного воздуха, вбегают бойцы и докладывают, что сделано. Уже разбиты все аппараты и нарушена связь. Начальник станции от волнения успел выпить полграфина воды. Паровоз уже не гудит, а воет без перерыва. Но только когда на командный пункт прибежал минер Тюляков: «Башня подготовлена!», а следом Егоров: «Мины ждут поезда!», Кальницкий поднялся из-за стола:
— Можно отходить. Открывайте семафор!
Было слышно, как гитлеровские солдаты с радостными возгласами бросились по вагонам. Поезд дал ход. Двадцать, сорок, сто метров… Грохнуло под паровозом. Секунды — и под составом еще четыре взрыва, почти одновременно. Тут же рушится водонапорная башня…