Между прочим, Гусар спросил:
— Генерал все такой же завзятый курильщик?
— О да, изо рта сигареты не вынимает! — с улыбкой ответила Карповна, — ей вспомнились огромные цигарки Ковпака, насчет которых вечно шутили в отряде.
— У меня к вам и дело есть, господин подполковник! — сказала Карповна, вполне уже освоясь.
Подпоров на глазах изумленного Гусара подкладку изящной сумочки, Карповна достала письмо Ковпака, отпечатанное на куске парашютного шелка.
— Вот письмо от генерала… Ковпака!
Услышав это имя, подполковник схватился за пистолет.
— Да как вы посмели? — вероятно, первая мысль его была о подсылке к нему провокатора гестапо.
— Прошу вас, не поступайте опрометчиво, — сказала Карповна. — Не поднимайте шума: это прежде всего будет невыгодно для вас. Я-то знала, к кому иду…
Гусар сразу как-то обмяк.
В эту минуту раздался стук в дверь, и в комнате появился адъютант. Он доложил, что подполковника хотят видеть офицеры из гестапо. Вероятно, Гусар поставил неожиданный визит в связь с появлением Карповны. Он побледнел, но, овладев собой, сказал, что господа могут войти.
Визит гестаповцев был как нельзя некстати, но Карповна была уверена: Гусар ее не выдаст. Она отметила, что Гусар не вернул ей и не отбросил лоскут шелка с письмом, а сунул в карман. Взглянув тревожно на Карповну, он поднялся из-за стола навстречу двум гитлеровцам в штатском, со свастикой. Увидев незнакомую женщину, один из вошедших извинился.
— Это русская дама из Винницы, — отрекомендовал гостью подполковник, — она привезла мне привет от генерала Гаммера и, представьте, ноты.
— Ноты? О, музыка, это хорошо! — воскликнул фашист. — Но в этом городе, в этой проклятой дыре и рояля не найдешь!
— Наша гостья, дорогой Флешке, не понимает нас, — она говорит только по-русски, — пояснил подполковник.
Гусар извинился перед гостьей и пригласил офицеров в соседнюю комнату. Через тонкую дверь в кабинет Гусара доносились отдельные слова и обрывки фраз.
Карповна поняла, что гестапо просило Гусара — начальника местного гарнизона — выделить солдат для подготовки аэродрома. А то, что этим вопросом занималось гестапо, наводило на мысль о подготовке операции против партизан.
Закончив беседу с гестаповцами и выпроводив их, Гусар вернулся к Карповне. Налив стакан воды, выпил ее залпом и, отдышавшись, сказал, не скрывая своего волнения:
— Я вижу, у вас железные нервы! Удивительное самообладание! Но согласитесь: ваше появление слишком большая неожиданность для меня. И это письмо… Я должен собраться с мыслями.
— У вас, подполковник, нет для этого времени, — сказала Карповна. Гусар бросил на нее быстрый взгляд. Лицо его выразило и опасение, и растерянность, и сочувствие.