Из кухни выплыла Агата с дымящейся тарелкой овсянки.
— Вы ведь знаете, что читать за столом вредно. — На остром лице застыло осуждение.
Теодор попытался ответить, не раскрывая рта, — вдруг у него тоже есть задатки чревовещателя? Способности, может, и были, но сказалось отсутствие тренировок. За хрипами, гудением и кряхтением он и сам не понял, что сказал, смутился и замолчал.
— Простите? — переспросила Агата. Поставила перед Теодором кашу и поморщилась, забирая суп. — Пожалуйста, не надо говорить с набитым ртом, не дай бог, подавитесь.
— Нет-нет, — поспешил успокоить её Теодор. — Я… это дыхательная гимнастика, знаете, очень полезно для сердца.
Агата покосилась на раскрытую книгу: полполосы занимала фотография знаменитого Элиаса Шангале.
— Когда я была маленькой, ходила на его выступление. Дыхательная гимнастика, ну-ну…
— Давайте я покажу вам фокус? — поспешил сменить тему Теодор. — Это быстро… Я много тренировался, и мне хотелось бы услышать ваше мнение.
Агата вздохнула и с показным смирением присела за стол. Теодор торопливо, пока она не передумала, открыл книгу. Загнутый уголок страницы отмечал номер, над которым он сейчас работал. Теодор проделывал фокус десятки раз и отлично помнил порядок действий, но решил подстраховаться. Как любой артист, он нуждался в зрителе и в то же время боялся его — боялся, что собьётся и опростоволосится. Под суровым взглядом Агаты это было легче лёгкого.
— Номер называется «Исчезающие предметы». Суть его в том, что предметы… э… исчезают. Для примера возьмём вот эту ложку, — Теодор протянул её домработнице. — Можете осмотреть и убедиться, что это самая обыкновенная ложка, из тех, что вы используете на кухне.
— Знаю, — сказала Агата. — Эту ложку я мою три раза в день уже восемь лет.
— Ну да, — смутился Теодор. — Понимаете, так положено говорить, всегда находятся люди, которые сомневаются. Сейчас эта давно известная вам ложка таинственным образом испарится. Смотрите внимательно…
Теодор сжал ложку двумя пальцами и принялся выводить вокруг неё пассы. Главное — отвлечь зрителя, ослабить внимание. Теодор не сводил глаз с лица домохозяйки, высматривая малейшие признаки рассеянности. Сквозь вежливый интерес явно читалось: «Ну и долго это будет продолжаться?» Ничего, если он собирается достичь успеха, надо уметь работать с любой публикой.
— Ой! Что…
Как только взгляд Агаты метнулся в сторону, Теодор разжал пальцы. Сталь скользнула по ладони. Ложка зацепилась за манжет, на миг замерла и, вместо того чтобы провалиться в рукав, грохнулась в тарелку. Теодор попытался поймать ложку-предательницу и вместо этого с размаху хлопнул по краю тарелки — та подскочила и сорвалась со стола. Овсянка шмякнулась на ковёр. Теодор замер с раскрытым ртом, не находя слов от стыда и досады.