Во время войны зенитчики, бывало, приковывали себя цепью, чтобы орудие не бросить. Не выдерживаешь психологически, когда самолёт в лоб на тебя заходит. Потом уже эмпирическим путём вычислили: кто убегал — тому пиздец, а кто не убегал — тот мог живой остаться. Немцу же тоже не нравилось, что в него в упор стреляют. На хер ему это нужно? Немец тоже человек. А вот когда убегают — тут, конечно, охота за зайцем начинается.
Вокруг полка было оцепление кубинцев, а потом ещё наше внешнее охранение. Командир — полковник Некрасов. Зверь. На Кольском полуострове дисциплинарным батальоном командовал.
Хорошо, что мы на отшибе жили. Пока мы в трусах расхаживали, весь полк чеканил по жаре строевым шагом — в рубашках, брюках, ботинках. Все разводы, весь устав от сих до сих — всё это у них там делалось. Только на параде в Москве так бывает. И все заместители — в звании полковника — навытяжку перед этим Некрасовым стояли. Обычно-то у них дружеские отношения: ну, Вася, Петя. А тут всё по имени-отчеству.
Только званий не произносилось никаких. Конспирация. Мы же считались сельскохозяйственной общиной. «Приусадебное хозяйство Некрасова». Должны были там даже что-то сажать, сахарный тростник рубить. Не помню уже, что именно мы там делали. Но что-то делали.
Полк не входил, кстати, ни в дивизию, ни в армию. Самостоятельно должен был решать боевую задачу. Огневая мощь у него была чуть ли не как у дивизии. Самые современные танки. Хотя и старьё туда тоже свезли. Самоходные пушки притащили ещё времён войны — с пробоинами. В Союзе они на консервации стояли. Перебрали их, заменили там что-то. Мол, будет и от них эффект.
Всё это потом кубинцам оставили. И орудия, на которых я сидел, тоже им подарили. Только новую СРЦ [станция разведки и целеуказания] последней разработки отправили обратно.
Комбат наш, Фризюк — Пётр Великий мы его звали — загрузил перед отбытием в эту СРЦ железо оцинкованное. Получается так: сначала это железо проплыло пять тысяч километров до Кубы, потом пять тысяч километров обратно. Доехало до Приозерска. Там у Петра Великого семья жила. Половину железа он продал, другой половиной крышу покрыл.
Потом ещё Орден Красной Звезды ему дали.
Пока развёртывались, шевелились с утра до ночи. Палатки ставили, домики, хозяйство налаживали. Ну, и начеку приказано быть. Политорганы бегают из полка:
— Кругом, — говорят, — опасность.
Какая опасность?
— Контрреволюция.
Про ядерные боеголовки никто ни слова.
И вдруг тревога. Срочно снимаемся с места — и маршик в горы на самый север. Невысокие горки, около километра. Там располагался ракетный полк. Приходим, а ракетчики бурят свои шахты день и ночь — им надо развернуться в кратчайшие сроки и кузькину мать показывать.