— Ну, как будет угодно… Словом, в этой пьесе ты, Эшли, — главное действующее лицо. Исполни свою роль также красиво, и расстанемся довольные друг другом. Мы же не хотим все испортить?
Может быть, я и сдалась бы. Все-таки довольно унизительно было подвергать себя риску всего лишь ради денег. Да и страшновато… Если бы Дэвид не позвонил бы и не упомянул об операции, которая может спасти Криса, я и бросила бы им в лицо вожделенное письмо. Это действительно был бы красивый жест… В конце концов, я не так уж и мечтала о колледже.
Но теперь только это письмо, вернее, деньги, полученные от его возможной продажи, давало шанс помочь мальчику немедленно, а не ждать годами, пока Дэвид заработает достаточно. Я не могла отдать его этим здоровым и наглым скотам.
— Я не собираюсь участвовать в вашем дешевом фарсе, — сказала я, глядя Тому в глаза, и стараясь ничем не выдать, как мне страшно. — Собираетесь пытать меня? Давайте! Только потом вам это обернется несколькими годами тюрьмы. Думаете, я так оставлю все это?
— А ты думаешь, что мы оставим тебя в живых? — с интересом спросил Том.
У меня похолодели ладони, но я с беспечным видом откинулась в своем кресле:
— В таком случае, какой мне смысл сообщать вам, где спрятано письмо? Если конец все равно один…
Он зловеще, как мне показалось, улыбнулся:
— Есть смысл, Эшли. Думаю, ты и сама уже догадалась. Ты же умница!
— Увы…
— Ты скажешь нам, где письмо только ради того, чтобы прекратить, наконец, мучения, которые тебя ожидают.
Я напомнила:
— Именно так рассуждали палачи инквизиции. Между прочим, им признавались даже в том, чего не было на самом деле. Я ведь могу придумать, что угодно, лишь бы вы отвязались.
Том согласно кивнул:
— Можешь. Но ведь после того, как мы убедимся, что письма в указанном тобой месте нет, пытки возобновятся. Зачем тебе это? По мне так лучше вовсе их избежать. Так что если ты достаточно умна, то сообщишь нам все, что мы хотим знать, еще прежде того, чем тебе станет по-настоящему больно. Тогда — ты ведь улавливаешь разницу? — нам незачем будет убивать тебя.
Дэвид и вправду больше не позвонил. Или Том отключил телефон, чтобы тишина отозвалась во мне паникой? Они дали мне пару часов на размышление, и отвели в подвал (а куда же еще?), чтобы я не сбежала через окно и не смогла позвать на помощь. Ну, и смогла бы вполне осознать свое положение.
Пристроившись на непонятно откуда взявшемся здесь огромном глиняном горшке, который я перевернула и накрыла сложенным старым покрывалом, чтобы было помягче, я попыталась найти возможный выход из всего этого ужаса.