– Назови себя, – потребовал один из всадников, когда их разделяло пятьдесят шагов.
– Я – Имбунхе, – сказал калека спокойным раскатистым голосом, который останавливал бешеных медведей. – Я существо одной с вами крови.
Всадники переглянулись и принялись о чем-то спорить. Это позволило продолжить сокращать расстояние.
Все чилоты знали о трагической судьбе похищенных ведьмами детей. Раз в столетие всевидящее Око Тентенвилу смыкалось. Великая Тентен теряла из виду своих подопечных, и им оставалось полагаться только на себя.
Звездочеты на пограничных землях видели первое предвестье беды – тусклую, бледную луну на горизонте сумеречного неба, пересекающую рубеж дня и ночи. То было Око Кайкайвилу, его сильнейшая манифестация среди обычных звезд, его божественное могущество, простирающееся над землей со дна черного океана. Беспощадный Змей шел в атаку.
Следующие два с половиной десятилетия страна вечного дня жила в страхе и ожесточенной подготовке к кровопролитной войне.
Шло время. Луна двигалась к Андам и становилась все заметнее. И вскоре наступали страшные темные времена, когда два могучих божества сталкивались в схватке на небосводе.
Луна затмевала собой неподвижное солнце, и светлая половина Чилоэ погружалась в хаос ночи, что несли с собой обитатели обратной стороны.
Тьма неизменно отступала, унося с собой урожай страданий. Око Кайкая двигалось дальше, позволяя живительному свету Тентен вновь пролиться на землю. Вместе с движением луны по Чилоэ прокатывалась и волна нечисти, вновь оказываясь на темной стороне. С потерями и приобретениями.
Цикл завершался. И начинался заново.
– Если ты попытаешься напасть, мы убьем тебя, – пообещал главный всадник, когда Имбунхе был уже совсем близко.
Калека покачал головой.
– Я не умею.
Поколению, родившемуся под знаком грядущего затмения, было суждено защищать стар и млад ценой своих жизней. Выжившие воины, искалеченные физически и морально, становились ветеранами и передавали свой опыт правнукам. Но никто не видел за свою жизнь двух затмений. Поэтому каждый раз все начиналось с чистого листа.
Темные налетчики убивали на своем пути всех, но только не детей. Их они забирали с собой.
– Ты – имбунхе, страж ведьминского логова, – заключил всадник, глядя со своего скакуна вниз на калеку. – Ты рожден невинным, и твоя судьба была осквернена.
Имбунхе кивнул, изучая его своим светящимся взором. Он видел в ответном взгляде то, что согревало его веками.
То, для чего его сделали таким. Своего рода предназначение.
В глазах всадника читалась кристально чистая жалость.