Впрочем, эти заблуждения тут же развеял патруль, грозно прошагавший посередине улицы. Стражники так зорко оглядывали прохожих, как будто обвиняли их в различных преступлениях, самым незначительным из которых было отцеубийство и изнасилование трупов девственниц.
Патрульные равнодушными взглядами скользнули по мне — я изобразил, что они мне глубоко безразличны — и, не замедляя шага и глядя вперед стеклянно-надменными глазами, пошли дальше. Лишнее внимание мне было ни к чему, особенно тогда, когда моя боеспособность слегка снизилась из-за ранения.
Моя раненая рука покоилась, как и раньше, на перевязи, бинты были свежие, и под ними она страшно чесалась, что причиняло жуткие неудобства. Потом я сообразил — отключил ощущения в этой руке и облегченно вздохнул, поругав себя за недогадливость, как говорится, «хорошая мысля приходит опосля».
Всю дорогу к рынку я думал о моих отношениях с Рилой, о моем будущем с ней, если таковое возможно. Она мне очень нравилась — своей неуемной энергией, искренностью, мужскими чертами характера. В ней не было заметно никакой слабины или подлости, но раздражала она меня иногда просто невероятно, бесцеремонно вмешиваясь в мою жизнь, настойчиво требуя от меня того, что мне не нравится, безапелляционно рекомендуя какие-то действия или навязывая свое мнение по некоторым вопросам. Пока я спускал ей это, но скоро с таким положением вещей надо будет что-то делать, иначе она точно меня подомнет, как подмяла своего отца.
Я и раньше замечал у женщин, волею судеб поставленных на руководящие должности, такую черту: они всегда правы, они не подлежат критике, они знают все на свете, причем лучше всех знают, кому как поступать в жизни.
Таких женщин я сторонился. Впрочем, для подобных бизнес-леди и сам я не представлял никакого интереса — я же не Тарзан, чтобы потрясать их своими статями, снимая трусы на сцене. Хотя… теперь я выглядел ничуть не хуже, а если бы мне пришлось встретится в бою с таким качком — он бы умер через полсекунды.
Я никогда бы не мог подумать, что специальные тренировки в течение полутора лет, практически каждый день, могут сделать из увальня машину для убийства. М-да… а чего я хотел? Я же еще не просто человек, которого шибко тренировали, я симбионт, сложная система, аналогов которой на Земле нет.
Что касается Рилы и ее семьи — чисто технически мне было очень удобно иметь некую базу, на которой можно всегда отлежаться (прямо-таки по Фрейду подумал), получить консультацию и помощь, но я понимал, что за это тоже придется платить — если не деньгами, то частью своей свободы и независимости.