— Ну все, все, успокойся, выкинь это пока из головы, что-нибудь придумаем! Надо сейчас о другом думать — тем более что мы почти пришли, как мне кажется. Это не то здание?
Впереди, в ста метрах от причалов, у которых грузились и разгружались десятки кораблей, стояло ободранное, битое ветрами и штормами здание метров пятидесяти длиной, на первом этаже которого висела облупленная вывеска: «Харчевня Усталый загар». Возле входа в нее стояло пятеро мужчин, в стандартных полотняных штанах, сандалиях на ременных креплениях и с обнаженными торсами. Они окружали мужчину лет пятидесяти, седоватого, высокого даже для обитателей этого мира — он был выше меня на голову, ну настоящий гигант.
Местные люди отличаются худощавостью и некоторой субтильностью, но этот был массивным и мускулистым, как статуя Геракла. Его бицепсы выпирали из шелковой красной безрукавки или, скорее, жилета, а на руках, когда он жестикулировал, пробегали волны мышц. Это был настоящий титан. Похоже, что по силе он был равен мне — но я-то вырос при других условиях: мое тело сформировалось при земном притяжении! А как мог получиться здесь такой могучий мутант? Да кто знает, эволюция иногда выкидывает странные фокусы.
Мужчины затихли, оглядывая нашу парочку. Странно, наверное, мы смотрелись со стороны: коротышка — скорее всего, акома, загорелый, но с не совсем уж темной кожей, широкий, как кухонный шкаф, с мечом за поясом и забинтованной рукой на перевязи, и красотка — выше его на полголовы, с точеной фигурой, похожая на танцовщицу из элитного питейного заведения, — парочка, понимаешь, гусь да гагарочка.
Мы подошли к замершим в ожидании мужчинам:
— Приветствую вас, уважаемые. Как мне увидеть господина Саркола?
Мужчины переглянулись, а «мутант», этакий свифтовский «куинбус флестрин» — человек-гора, через минуту внимательного рассматривания наших статей нехотя прогромыхал:
— Я Саркол! Что хотели?
Я продолжил:
— Мы бы хотели пообщаться где-нибудь наедине в спокойной обстановке. У нас к вам есть выгодное предложение. Вы же не боитесь остаться с нами наедине в спокойной, уединенной обстановке?
Мужчины с минуту помолчали, как бы не веря своим ушам, потом грохнули раскаты смеха, по сравнению с которыми рокот взлетающего авиалайнера показался бы тихим шепотом ночного дождя:
— Ой, я сейчас умру! Боится ли Саркол остаться наедине с этой красоткой и коротышкой! — Один из собеседников Саркола обессилел от смеха и уселся в изнеможении на деревянный поддон, которые во множестве валялись по земле. — Она его затрахает до смерти, а он защекочет своей зубочисткой!