Ребята испуганно наклонились, пряча глаза, на которых наворачивались слезы. Я и сам-то растрогался. Тяжело видеть людей в таком униженном положении, особенно когда это почти дети.
Хлопнула входная дверь, и в комнату торжественно ввалились счастливые Рила и вся честная компания. Они оглядели наше общество, и Рила грозно спросила:
— Чего это они тут слезы льют? Ты, что ли, довел до слез? Он это умеет, ребята, не обращайте внимания! Давайте-ка надевайте обновки! Вот тебе, Диена, это тебе, Карнук, а это вот наряды Норсане. Переодевайтесь, сейчас поедем!
Рункад закашлялся и слегка покраснел — бывшие рабы тут же на глазах у всех сняли с себя все до нитки и стали спокойно переодеваться, натягивая принесенную одежду.
Рила нахмурилась и сказала мне тихонько:
— Придется приучать их вести себя как свободные люди: перво-наперво уходить в другую комнату, чтобы переодеться, а не делать это на виду у всех. Все-таки рабское воспитание есть рабское воспитание…
Принесенные Рилой одежды оказались вполне приличными: мужская практически не отличалась от той, что носили в Арканаке, только была поплотнее и в комплект входила еще легкая стеганая куртка, женский же наряд был более приталенным, штаны более обтягивающими, а рубашка отделана кружевами — этакий вариант земного костюма наездницы. И у мужчин, и у женщин брюки заправлялись в подобие кожаных коротких сапожек — женские с вышивкой, мужские без вышивки.
В общем, мне понравилось, как выглядели наши бывшие рабы в этих костюмах, и я с удовольствием представил, как будет смотреться в нем Рила.
Когда каждый день, днем и ночью, видишь свою женщину и других женщин вокруг обнаженными, стирается новизна, интерес к «обнаженке» теряется… То ли дело — раздеть подругу…
Рила утащила меня наверх, переодеваться, и мы стали примерять обновки.
Она скинула с себя те тряпочки, что ее прикрывали, стала вертеться, прикладывая к груди белую рубашку с кружевами.
— Как, мне идет? Хорошо ли мне вот так?
И я не выдержал — сгреб ее… и произошло то, что должно было произойти, хотя она отбивалась и со смехом отталкивала меня, говоря:
— Времени нет, с ума сошел! Ты что…
Потом она, томно потягиваясь, сказала:
— Надеюсь, такая скорость не войдет у тебя в привычку? Мне бы не хотелось, чтобы мы всегда уподоблялись по скорости каким-нибудь мунга!
— Сама же говорила — скорее, скорее! А теперь мне пеняешь!
— Ну не настолько же скорее!
Я сплюнул в сердцах — этих баб не поймешь!
Одевшись, я вышел из комнаты. Возникло странное, непривычное ощущение, как будто бы я вернулся на Землю — так эта одежда напоминала земную.