Показывая на опыте событий все значение еврейской солидарности, хронисты (в первую очередь Ганновер) оказываются особенно многословными. Подчеркивание общности интересов всего еврейства оказывается для хронистов тем более существенной задачей, что они, как мы знаем, замечали наличие различных социальных прослоек в еврейском населении Украины, Белоруссии, Польши. Кагальные (общинные) организации и сейм («ваад четырех стран») как верховная организация автономного польско-украинского еврейства — эти органы классового господства социальной верхушки еврейского общества — в годы описываемой войны предпринимают ряд чрезвычайных мероприятий, долженствующих продемонстрировать все жизненное значение еврейской национальной солидарности. Установление покаяния, назначение дней общественного поста, сбор и ассигнование немалых средств на выкуп пленных (у татар) и на оказание помощи погромленным, беженцам и т. д. — все это были духовные и материальные средства укрепления позиций общинных организаций, реальной власти которых грозит сейчас, в годы революционного подъема, явная опасность.
В этой связи нужно вспомнить одну очень любопытную строфу, которую мы встречаем в написанном на идиш «Плаче», посвященном бедствиям, перенесенным еврейским населением Литвы во время похода московских войск 1656[144]. («Плач» этот как исторический источник лишен почти всякого значения.) «Что было, — спрашивает автор „Плача“ — причиной ниспосланных бедствий? Это то, что богатый не приходил на помощь бедняку»[145]. В этом заявлении нельзя не услышать приглушенного голоса социальных низов еврейского населения. Не случайно мы эту строфу встречаем в «Плаче», напечатанном на идиш, рассчитанном на женщин, которые не знали древнееврейского языка, языка литературы и культа (начинается «Плач» — «Вы, милые женщины»). Хотя здесь звучит не голос социального протеста, а обращение к благотворительности богачей, интересно, что этот призыв остался неподхваченным. Ни у одного из хронистов мы не встретим и намека на упрек по адресу богачей. Наоборот, все они очень подробно говорят о «подвигах благотворения», проявленных имущими слоями еврейского населения.
Неудивительно поэтому, что хронисты оказываются панегирическими истолкователями и популяризаторами всей этой деятельности общинных организаций и уделяют особое внимание прославлению «благочестивых» и «мудрых» постановлений «ваада», кагалов, раввинских авторитетов. Особо задерживаются хронисты на постановлениях, носящих на себе явный отпечаток социального маневра и долженствовавших быть воспринятыми широкими массами еврейского населения как доказательство проявленной по отношению к нему заботы со стороны «пастырей» еврейства. Так, Ганновер и Мейер из Щебржешина подробно рассказывают о существенных облегчениях, внесенных в практику об «агунах», т. е. о женщинах, смерть мужей которых не может быть точно засвидетельствована. Если строго придерживаться норм талмудически-раввинского права, эти женщины оказались бы осужденными на вечное вдовство