— Ну, я думаю, и нам пора.
Я начинаю собирать карты в пластиковый чехольчик, но Элли продолжает сидеть на скамейке, упершись локтями в колени, и смотрит на меня со странной улыбкой, которую я стараюсь не замечать. Ну, может, не очень и стараюсь.
— Что?
Он смеется и качает головой:
— Я тут подумал: а что, если я попрошу разрешения поцеловать тебя?
Неожиданно для меня самой мои мысли обращаются к прошлому: я пытаюсь вспомнить, просил ли кто-нибудь раньше разрешения, чтобы поцеловать меня. По-моему, что-то подобное происходит только в кино. В жизни поцелуи обычно случаются после фраз типа: «Ну, наверное, я уже пойду домой», или «Завтра с утра мне надо к дантисту», или «Кажется, я напилась». В них всегда чувствуется какая-то неизбежность, но, пожалуй, то, что происходит сейчас, нравится мне даже больше.
— Я никогда раньше не целовал мзунгу, — признается Элли, и его кривая улыбка словно отражает мою. — Можно?
Несколько секунд я притворяюсь, что раздумываю, хотя, конечно, все уже решено.
— Можно.
И он целует меня. У него мягкие и вкусные губы. Мы пили одно пиво и курили одну сигарету, поэтому я не чувствую их запаха, а только слабый и чистый привкус мяты. Я так давно не целовалась, да и не обнималась тоже, а сейчас происходит именно это: Элли зажимает мои колени своими, мои руки вцепляются ему в бедра, наши языки переплетаются, его пальцы шарят в моих немытых, пыльных волосах. Господи, я и забыла, какой это кайф!
Так продолжается какое-то время, но в конце концов мы отрываемся друг от друга. Не могу сказать, кто остановился первым. Кажется, я собиралась это сделать, но Элли все-таки немного опередил меня.
— У-у-уф, — говорю я.
— Это было просто здорово. Спасибо.
— Нет, это тебе спасибо.
— Мне еще надо упаковать ланч на завтра. Пошли, я провожу тебя до палатки.
— Пошли.
Мы встаем и выходим на лунный свет.
— Ты ведь не расскажешь Кезуме? — спрашивает Элли, понизив голос. — Ему это не понравится.
— Я как раз подумала о том же. Не бойся, не расскажу.
— Хорошо.
Мы уже стоим у моей палатки, и я расстегиваю молнию на двери. Элли машет мне рукой и отступает на шаг.
— Спокойной ночи. Увидимся утром.
— Спокойной ночи.
Признаюсь, что в палатке, снимая пыльные брюки, рубашку с длинными рукавами, лифчик и надевая чистую майку и мягкие пижамные штаны, я очень горжусь собой. Я горжусь тем, что меня целовал красивый юноша на десять лет моложе меня. Горжусь тем, что у меня хватило смелости сказать ему «да», а потом хватило силы воли остановиться. Горжусь тем, что я сейчас одна в палатке, в кратере Нгоронгоро, далеко от всего, что мне знакомо, и мне здесь хорошо. Я только что не насвистываю радостный мотивчик.