Произошло качественное изменение картины мира современного человека, формируемой теперь во многом средствами массовой коммуникации и информации. С одной стороны, репрезентация реальности в фотографии, кино, СМИ стала избыточной, а репрезентативные стратегии искусства исчерпаны (Дональд Джадд: «Если кто-то называет это искусством, значит, это искусство» [43] ), а функция искусства не только перестала быть отражательной, но и объективирующей. Жан-Франсуа Лиотар: «Ведущий принцип постиндустриального технонаучного мира – не есть нужда представлять представляемое, но как раз наоборот». [44]
С другой стороны, визуальный образ оказался максимально удобной оболочкой для формирования любых сообщений. В рамках процессов коммуникации внутри многополярного современного мира происходит выработка международного языка, основанного на визуальных образах: от дорожных знаков, моды, дизайна до формирования языка и принципов международного «мира искусства». Язык «картинки» оказался максимально компактной и удобной вспомогательной формой для общения между различными культурами и субкультурами. С. Эйзенштейн писал о визуальном восприятии: «Каждый зритель в соответствии со своей индивидуальностью, по своему из своего опыта, из недр своей фантазии, из ткани своих ассоциаций, из предпосылок своего характера, права и социальной принадлежности творит образ по этим точно направляющим изображениям, предсказанным ему автором, неуклонно ведущим его к познанию и переживанию темы. Этот же образ, что задуман и создан автором, но этот образ одновременно создан и собственным актом…». [45]
В изменении нашего представления о времени и пространстве, репрезентируемых посредством современных медиа, решающая роль принадлежит принципиальному изменению технологии производства изображения и развитию методики и технологии монтажа. Проблемы виртуализации культуры сегодня активно осмысляются в кинематографе, например, фильмы: «Матрица» братьев Вачовски, «Бойцовский клуб» Д. Финчера, «Беги, Лола, беги» Т. Тыквера, «Слон» Г. ван Сента. Кинореальность становится платформой для реализации проектов саморефлексии современного общества. Со времен О. Уэллса подобным моделям часто придается вид документальных событий – сегодня эта страсть к документализму проявляется и в моде на съемки ручной камерой, и в стремлении придать вид реальный событиям фантазийным. Мир реальный и мир квазиреальный в таких произведениях оказываются сплавленными в единое целое. Зритель, влияющий на пространство наблюдения («Матрица»), смерть как единственный выход из мира симулякров («Красота по-американски»), сон или болезнь, ставшие реальностью («Бойцовский клуб»), возможность наблюдать мир чужого сознания («Танцующие в темноте»), синтез человека и техники («Аватар») – из философских концепций, литературных метафор, социокультурных проектов, учебников по психологии приходят на киноэкран, визуализируясь, прикидываются документальными хрониками. Выход, который чаще всего предлагают авторы, – саморефлексия, саморазвитие личности, развитие способности к диалогическиму общению, духовность, опора на культурные ценности. Параллельно в современном изобразительном искусстве (И. Тернов), литературе (Р. Гальего), кино (Аки и Микки Каурисмяки) существует мода на документализм как таковой. «Свидетельства» как рассказы о реальных событиях, осуществляемые их участниками, формируют особую нишу современного искусства.