Людмила с восхищением внимала рассказу, искренне радуясь удачам, ставшего ей вдруг таким близким, человека. А в конце июля Калина отпросился на весь день, чтобы встретить на вокзале свою семью. После этого он уже значительно реже задерживался после работы... но Людмила отнеслась к этому с пониманием - она не ревновала его к семье.
Ближе к сентябрю Калина сумел убедить директора увеличить зарплату рабочим до миллиона. Теперь большинство работяг, особенно те, кого на работу принимал он лично, зауважали своего начальника и с пониманием относились к его просьбам: если возникала необходимость оставались после смены на авральную работы по разгрузке поздно приходящих машин с сырьём. Калина, в свою очередь, делал поблажки, если замечал кого-то поддатым, снисходительно относился к внеурочным перекурам и т.д. По его мнению это были мелочи, с которыми вполне можно мириться.
Результаты были, хоть и незначительные, но очевидные: наметилось некое подобие трудовой дисциплины, и как следствие увеличился выпуск продукции. Но вот на складе навести порядок оказалось куда сложнее. С Ермолаевой ни делового, ни человеческого контакта наладить не удалось. Более того, вникнув по мере возможности в складские дела, Калина уже не сомневался, что кладовщица совместно с бригадиром Кругловым занимается хищениями. При этом, если бригадир был достаточно осторожен, то Ермолаева "брала" особо не маскируясь. Лигатуры на склад по прежнему поступало заметно меньше, чем рассчитывал по своей "формуле" Калина. Он не раз намекал, но Ермолаева, сначала не реагировала, а потом предложила ему "войти в долю".
Просто заложить эту "сладкую парочку"? Калина не хотел начинать свою деятельность в фирме с громкого скандала. Поэтому он решил без лишнего шума избавиться, и от бригадира, и от кладовщицы. Но до сентября такой возможности не предоставлялось, к тому же Калину сильно отвлекали навалившиеся семейные заботы. Он устраивал детей в школу, помогал адаптироваться к московской жизни им и жене, постоянно держал под контролем состояние дел в строящемся доме... Дом, солидный, кирпичный, рядом со стандартными панельными девятиэтажками смотрелся дворцом. В нём Калина купил двухкомнатную квартиру площадью более семидесяти квадратных метров. Вложить в неё пришлось почти всю имеющуюся у него наличность. Потом он пожалел: надо было приобрести жильё попроще и подешевле. Но когда он только попал в Москву, ему хотелось как можно скорее вложить вдруг свалившиеся на него доллары во что-нибудь действительно стоящее, реально осязаемое. А что может быть более осязаемое для провинциала, чем московская квартира. Он инстинктивно боялся, что деньги так же легко исчезнут, как и появились. В общем, поспешил, а потом задний ход давать было уже поздно. К тому же Калина был уверен, что, ввалив прорву денег, расплатился с фирмой подрядившейся возводить этот дом. Но увы, его, как и других пайщиков, по "мелочи" продолжали доить и дальше. С приездом семьи расходы резко возросли, всё сильнее ощущался недостаток средств, ибо старые запасы истощились, а его зарплаты и пенсии явно не хватало. А тут ещё и квартирная хозяйка...