Следующей легла рука Мошкина.
– И я, да? Тоже не убью, нет? Мне же все это противно? – робко спросил он.
– С вами! – коротко сказала Варвара, и на руку Евгеши легла еще одна рука.
Петруччо некоторое время разглядывал их, ковыряя в носу. Добыл пару козявок и, убедившись, что они прилипли к ногтю, хлопнул ручищей по ладони Варвары. Он обожал, когда на него орут – бабуинов всегда возбуждает отрицательное внимание.
Однако ее реакция оказалась непредсказуемой.
– У тебя зеленые. А у меня обычно светлые. Странно, да? – сказала она, дружелюбно посмотрев на его палец.
Петруччо изумленно хрюкнул. Он ожидал чего угодно, но не такой реакции. Засопев, вытер палец о штаны, после чего вернул руку на место в относительно чистом состоянии. Теперь в стороне остались только Прасковья и Шилов. Некоторое время они созерцали пять сомкнутых рук.
Прасковья неспешно подошла к ним, держа руки в карманах. У Буслаева сложилось впечатление, что она что-то прячет. На всякий случай он приготовился к защите. Прасковья неспешно извлекла руку, и Меф ощутил холодное прикосновение к своим пальцам и увидел что-то черное. Маркер! Он понял, что она что-то размашисто пишет прямо на руках. Надеюсь, не пожелание умереть от разрыва сердца.
«Я с вами!» — прочитал он.
«Уже шестеро!» – подумал Меф, вопросительно посмотрев на Шилова. Теперь в стороне остался только он.
Шилов подкинул секиру и, позволив ей провернуться, поймал ее. Снова подбросил и снова поймал.
– Ну потопали, что ли? Достали уже за ручки держаться! – сказал он ворчливо.
Рядом вспорхнула и улетела куда-то невзрачная серая птичка.
Глава 23
Бессмертные, всесильные, неуязвимые…
Выбивалка ненавидит ковер и колотит его. Ей кажется, она делает ему больно, а на самом деле вытрясает из него пыль. Если ковер потом попадет в царский дворец, кому он будет благодарен, как не выбивалке?
Из дневника Ирки
Оказалось, что к башне телепортировать нельзя. Мефодий проложил железную дорогу, но рельсы замкнулись в огромное кольцо, и поезд катал их по кругу, пока Шилов, оставлявший секирой зарубки на столбах, не обнаружил подмены.
Вскоре выяснилось, что башня недосягаема и на драконах, и на лодке по реке, и даже на велосипеде. Ценой всех хитростей и лавирований приблизиться удалось километров на шестьдесят. Дальше – пешком по выжженной солнцем степи.
– Может, бегом? Быстренько, по солнышку? – предложил Мефодий. – Одна нога здесь, другая…
– …на том свете! Я не побегу! – мрачно закончила Варвара.
У прочих конноспортивная инициатива Буслаева энтузиазма тоже не вызвала. Долго бежать способен был только Шилов, который, как и Меф, не ведал, что такое усталость.