— Не надо бы мне… умирать. Там наверху, у трех елей, расчеты. Прибор будет работать. С радости свалился сюда…
Стояла тишина, было слышно, как хрипит что-то в груди, как трудно Панину говорить. Синьковский присел на корточки, обхватив руками голову.
— Бредишь, старик…
— Ты скажи там Нестору, Кире… Если снегом не заметет, все поймете…
Синьковский поднялся на ноги и опять закурил. «Расчеты на снегу… У трех елей…» Волнуясь, он походил по расщелине, проваливаясь глубоко в снег, как в пух. Его зазнобило. Он полез было наверх, но внезапная тишина позади остановила его. Еще не веря этой тишине, он вернулся к Панину. Сергей лежал с застывшим лицом, вытянутая рука была неподвижна…
При встрече с друзьями после долгих поисков и расспросов Синьковский устало прикрыл глаза и дрогнувшим голосом проговорил:
— Он там. Умер при мне…
Кира замахала руками и закусила губу, открыв глаза широко и недоверчиво. У Нестора задергалась левая щека.
— Ничего не изменишь, умер… Мы должны примириться с этим… фальшивым фальцетом произнес Синьковский.
Кира смотрела на него с неприязнью.
— Я ведь хотела сама… Почему вы мне не дали пройти туда…
Синьковский нервно чиркнул спичкой о коробок.
— Ему уже никто не поможет. Ни ты, ни я, ни Нестор, ни все вместе.
Лицо Киры исказила боль. «Какая она сейчас некрасивая», — подумал Синьковский.
— Ты словно отполированный! — закричала ему Кира.
Она побежала вдоль расщелины, без лыж, разгребая снег, как воду. Нестор пошел за ней.
«Если с расчетами все так, как сказал Панин, то она будет у его ног», подумал Синьковский. О! О нем заговорят теперь, заговорят, как о таланте. Синьковский — талант! Как говорили: «Панин — талант»! Это будет его прибор, прибор — Синьковского, он так его и назовет… Никто не считал его бездарным, случайным человеком в институте — всегда корректного, готового прийти всем на помощь. Даже сейчас в расщелину спустился не Нестор, заведующий лабораторией, а он — рядовой конструктор, близкий товарищ погибшего.
Нестор возвращался с Кирой. Он шел тихо, придерживая ее за плечи, наклоняясь к ней, что-то говорил.
«Кира, конечно, заурядный инженер, но красота — тот же талант, с такой женой не пропадешь… Как это только не понимал Панин?» — подумал Синьковский.
Он не мог попасть спичкой в коробок. Коробок упал к ногам, он раздавил его.
— Слушай! — сказал он Нестору, держа в зубах незажженную сигарету и подавляя внутреннюю дрожь. — Вам надо спуститься вниз, там на базе объяснить все. Я останусь здесь, буду ждать…
— Никуда я не уйду отсюда! — закричала Кира.
Синьковский почувствовал, что он бессилен воздействовать на нее и умоляюще посмотрел на Нестора.