– Ему, конечно, понравилось. Нашими руками завтра власть себе вернёт, с врагами и соперниками рассчитается, после чего тепло поблагодарит за помощь и пошлёт на… Тебя, может, и не пошлёт, – издевательски поклонился Герте, прижав ладонь к сердцу, – а нас – очень даже. Чтобы «начать отношения с чистого листа». Как считаешь? – обратился он к Людмиле. – Или ты тоже обеими руками – «за»?
– Ну, я не знаю, – смутилась Вяземская, – поначалу мне показалось – правильно Герта предлагает. Мы же ведь за них воевать согласились? И я с Журналистом, и вы все потом на даче у Президента… – Она как-то растерянно посмотрела сначала на подругу, потом на Фёста. – А сейчас ты сказал, и я по-другому посмотрела…
– Неужели до вас сразу не дошло, в чём смысл всех наших «подвигов»? – тоном учителя, уставшего вколачивать в головы туповатых школьников какую-нибудь математическую теорему. – А Секонд должен был просветить…
– Это он Уварова с его Настей, может, и просвещал, – резковато ответила Герта, поняв, что не просто так Фёст говорит, знает, о чём и почему. А ему после боя на истринской даче она инстинктивно доверяла больше, чем своему непосредственному начальству. Уварова же с Анастасией она приплела просто так, от досады, невзначай проявив скрытый комплекс. Сама она на Уварова никаких видов не имела, но ощущала какое-то раздражение оттого, что Вельяминова, во всём остальном весьма резкая девушка, слишком часто смотрит на подполковника взглядом… В общем, слишком уж откровенно смотрит, добро бы – только за пределами части и служебного времени. Людмила на Фёста, впрочем, тоже. Но здесь всё совсем иначе. После того, как Герта спасла командира, она испытывала к Ляхову-первому несколько своеобразное чувство и, в общем-то, радовалась, что отдала человека, получившего от неё «вторую жизнь», в хорошие руки[7].
– Значит, не счёл важным с вами эту тему поднимать. Да и с Уваровым, скорее всего, тоже не беседовал. Придётся мне. Вы девушки служивые, вам нравственных категорий касаться не по чину, и волновать они вас не должны, тем более, если совсем не вашего мира касаются. Это мне рефлектировать полагалось бы, с общеморальной точки зрения глядя…
Фёст закурил, что всегда делал, когда принимался философствовать или кого-то в чём-то убеждать. Наверное, у Удолина научился, тот даже лекции в университете читал с зажатой в пальцах дымящейся папиросой.
– Державе, которой вы служите, совершенно не интересно, чтобы вы своими силами или с дополнительной помощью помогли властям РФ самостоятельно справиться с мятежом. И мне, хотя и тамошнему уроженцу, это тоже не нужно. Подумайте сами – зачем нам восстановление и консервация имеющегося государственного устройства? Оно хоть и лучше всего, что предыдущие несколько столетий существовало, но уж если начало сыпаться – и бог с ним. Мертвецов обратно с кладбища не носят. Если появился шанс – так надо его использовать с максимальной пользой. Для того и придуман «Мальтийский крест», который ваш господин полковник курирует. Сами подумайте – ну, искореним мы завтра верхушечный заговор, виновников к стенке поставим, всю полноту власти милейшему нашему Президенту и заодно господину Мятлеву на блюдечке с голубой каёмочкой вернём. И что? Думаете, они хоть какие-то уроки извлекут? Крайне сомневаюсь. Даже такой перекладки руля, как после ГКЧП в девяносто первом, не произойдёт. А зачем? И так всё снова хорошо. Крупный бизнес – при своих, чиновники – тем более. Для тех, кто выживет, – даже лучше, вакансий много откроется. А я, можете смеяться, но – идеалист. И хочу, чтобы Россия раз и навсегда таким государством стала, чтобы я им непрерывно и круглосуточно гордился. Вот как вы своим. А для этого нужно, чтобы нынешний господин президент (поскольку лучшего сейчас на примете не имеется), из последних сил, кровью, пардон, харкая, из этой заварушки выбрался, как ваша Россия в девятнадцатом году из Гражданской войны. Тогда, глядишь, поймёт кое-что…