— Простите, товарищи, сейчас вернусь… — спокойно улыбаясь, извинился Цигулев и пошел с дежурным. Обед или, если хотите, ужин продолжался…
А в это время на границе творилось нечто исключительно важное. Полминуты назад связисту Семусеву сообщили, что на втором участке, вблизи «кладок», кто-то или что-то, прорываясь из-за кордона к нам, нарушило границу. Сигнал был ясный и держался он двадцать секунд. Вот об этом и шепнул дежурный Цигулеву.
На границе началась тревога. Застава не была поднята «в ружье» — в этом надобности не было, но небольшая группа уже действовала, К месту происшествия верхами помчались второй заместитель начальника лейтенант Бойченко с кавалеристом Андреевым. Вслед за ними понеслись сержант Сажнев со своей собакой «Люстом» и пограничник Пустовалов. А в это время всем нарядам на угрожаемом участке границы был дан сигнал уплотниться, перекрыть все вероятные направления движения «нарушителя». Оружие, ракетницы, все способы связи и управления нарядами были приведены в полную готовность. На все это Цигулеву потребовались считанные минуты, минуты, которые для оставшихся на заставе могли показаться часами, ибо началось уже тревожное ожидание.
Лишь бы не было прорыва! Для кого из пограничников это слово не означает самого главного, не имеет самый грозный смысл? Кто может быть спокойным при одной только мысли о возможности «прорыва»? Никто! А в это время, когда учащенно бился встревоженный пульс, когда сердце каждого оставшегося на заставе мчалось вперед, вслед за конными и пешими пограничниками из посланной группы, лейтенант Цигулев продолжал улыбаться гостям, рассказывать комсомольцам и комсомолкам разные истории из культурно-просветительной жизни заставы. Ибо существует закон пограничной этики — никто из посторонних не должен знать о подноготной жизни границы, и существует общечеловеческое правило — пусть беззаботно веселятся гости, пусть их не тревожат заботы хозяина. Лейтенант Цигулев выдержал роль до конца. Никто из делегации и не предполагал о случившемся.
А в это время в ночной темноте, взметая комья земли, мчались к линии границы конники. Скользя по оттаявшим низинам (ибо наступала оттепель), бежали вожатые со своей собакой, Можно было хорошо представить себе, что всем четверым, посланным на границу, — и лейтенанту БоЙченко, и кавалеристу Андрееву, и сержанту Сажневу, и рядовому Пустовалову — всем им было нелегко. Задыхаясь от бега, напрягая в движении навстречу вероятному врагу все свои физические силы, весь душевный порыв, они были готовы ко всему. Готовность — самое главное в пограничнике, Ведь на границе всякое бывает…