Я выхожу из машины и слышу:
— Мой внук хочет с вами поговорить. — При этом хозяин дома ухмыляется.
— Правда? — оглядываюсь я, но никого не вижу.
— Привет, Кевин, — доносится у меня из-за спины.
Арабчик выходит из-за угла с кисточкой, с которой капает белая краска, и ведерком эмали «Глидден».
— Кип, — поправляю я его.
— Да, точно.
Он ставит ведерко на землю и кладет туда кисточку. Я замечаю мокрые пятна на стене дома. Похоже, внучок занялся небольшим ремонтом. Это не к добру.
— Послушай, — говорит Арабчик, подходя ближе. — Я тут говорил с дедушкой. Он хочет поднять арендную плату.
Я смотрю на мистера Грильо. Тот улыбается во весь рот, словно радуясь за нас, наконец-то нашедших тему для разговора.
— Это правда, мистер Грильо? — спрашиваю я у него.
— Мой внук — Арабчик, — почему-то отвечает он.
— Конечно, правда, — вмешивается внук.
Мы с мистером Грильо не подписывали никаких договоров. Договоренность была устная. Я жил в этом доме и платил четыреста долларов в месяц с того дня, как вышел из тюрьмы.
Я поворачиваюсь к внуку и спрашиваю у того, не притворяясь, будто я верю, что это решение мистера Грильо:
— И какова новая плата?
— Тысяча двести, — отвечает он. Затем, великодушно махнув рукой, добавляет: — Но дедушка может подождать месяцок. Давайте с июня.
— Ладно, — соглашаюсь я.
У меня вдруг возникает непреодолимое желание добраться до своей квартиры и проверить продажи витаминов. Я надеюсь на чудо.
* * *
Еще не войдя в квартиру, я понял: что-то не так. Я годами оглядывался по сторонам — сначала, когда обирал людей, будучи свободным человеком, а потом в тюрьме, где всегда существовала угроза получить ножом под ребро, — и чувство опасности у меня обострилось. Сегодня я почуял неладное, еще когда шел мимо розовых кустов у дома. Я напряжен до последнего волоска на голове. Дойдя до двери, я замечаю, что она не заперта, хотя утром я ее точно захлопнул.
Я приоткрываю дверь пальцем, морально готовый получить по лицу железной трубой и распластаться на полу.
Но ничего не происходит. Я захожу внутрь. Шторы задернуты. Темно. Контуры стоящих вдоль стены коробок с витаминами едва различимы. В глубине комнаты на мониторе радостно прыгает витамин. Невольно гляжу на сумму сегодняшних продаж: 9,85. В глубине сознания проносится невеселая мысль: если в квартире кто-то есть и если он хочет меня убить, то эта жалкая цифра в танцующем витамине будет последним, что я увижу в этой жизни.
— Кто здесь? — спрашиваю я, закрывая дверь.
Услышав чье-то дыхание, я мысленно перебираю список вещей, которые можно использовать в качестве оружия. На кухне есть набор ножей. В комнате — маникюрные ножницы. В ванной под раковиной — отвертка.