* * *
Я дозваниваюсь до Тоби и Селии только в десять вечера. Я уже у себя в квартире, смотрю по телевизору повтор сериала «Ваше здоровье!». Поскольку кнопки уменьшения громкости на пульте не хватает, телевизор орет на полную катушку. Я лежу на диване и каждые десять минут набираю номер Селии, но бросаю трубку, едва заслышав ее голос, сообщающий о том, что их с Карлом нет дома, но я могу оставить сообщение.
Не представляю, куда они могли подеваться. Если Селия ухаживает за Тоби, у которого сломаны нога и ребра, она должна быть дома. Но я звоню уже восемь часов подряд, а трубку так никто и не берет.
Наконец на десятый мой звонок Селия отвечает:
— Алло.
— Привет, это я, — говорю я и вдруг понимаю, что мы уже семь лет как разведены и стоит представиться. — Кип.
— Это ты названивал?
— Нет.
— А на определителе твой номер. Ты звонил… — Селия замолкает, и я представляю, как она склоняется над этим чертовым определителем номера. — Господи, Кип. Ты девять раз звонил.
Я проклинаю современные технологии, которые в своем стремлении облагородить человечество лишили трусость и притворство статуса стратегий. И решаю перейти в наступление.
— Ты где была?
— Нигде. Дома сидела. Отдыхала.
— Он там?
— Кто?
Когда я задавал вопрос, то и сам не знал в точности, имею ли я в виду Тоби или Карла.
— Тоби.
— Конечно. Но он спит. Ему прописали сильный анальгетик — перкодин.
Прописывать Тоби перкодин — это все равно что просить грабителя вроде легендарного Вилли Саттона приглядеть за ключом от сейфа. Идея интересная, но исполнение хромает.
В телевизоре бармен Сэм — сексуально озабоченный бывший алкоголик — с подобострастным видом выдает последнюю коронную фразу. Среднестатистические американцы понимающе смеются.
— Что это за шум? — раздражается Селия. — Телевизор?
— У меня кнопки регулировки громкости нет, — объясняю я.
— Как же он орет.
— Да, надо бы пульт починить, — говорю я и мысленно добавляю: «Я бы так и сделал, если бы жена не оставила меня без гроша». Но все же сдерживаюсь: — Но все руки не доходят.
— Чего тебе надо, Кип?
— Я просто хотел поговорить с Тоби.
— Он спит. Разбудить?
Я задумываюсь.
— Нет, не стоит, пожалуй. Я звоню узнать, не хочет ли он пожить у меня. Когда поправится.
— А ты хочешь, чтобы Тоби с тобой пожил? — удивляется она.
— Конечно, хочу, — отвечаю я. Наверное, хочу. — Я буду спать на диване. А он может занять мою кровать.
Несмотря на представившуюся возможность, Селия не рассказывает, кто где спит в ее особняке. Положили ли Тоби в комнату рядом со спальней его матери и Карла.
— Ну, сам у него спросишь. Он позвонит тебе, как проснется.