Энн не нашла в себе силы для ответа: слезы слепили ее; она нежно высвободилась из объятий Энтони и на ощупь нашла свою комнату, где могла плакать так, чтобы ее никто не слышал.
На другое утро близнецы поздно спустились к завтраку с темными кругами вокруг глаз. Энн знала, хотя никто не говорил ей об этом, что они, в нарушение всех правил, сидели допоздна, обсуждая свое будущее. Вялые, они отправились в школу. Она позволила им уйти, хотя не имело никакого значения, пойдут они в школу или нет. Но видеть их в доме и знать, что они мысленно прощаются со всем, что им так дорого, она не могла…
Энн нарезала сэндвичи к чаю и уложила их на поднос. Затем услышала, как хлопнула входная дверь, и поняла, что вернулась Майра.
— Где Энн?
Энн слышала вопрос и догадалась, что близнецы сидят, как они часто это делали, на нижних ступенях лестницы в холле.
— Мы еще не видели ее. — Это был голос Энтониеты.
— По-видимому, она на кухне. Лучше бы вы помогли ей приготовить чай. Я проголодалась.
Майра говорила резко, что случалось всякий раз, когда она была взбудоражена или расстроена. Она бросила книги на стол, швырнула шляпку в кресло и пошла на кухню. Близнецы потянулись следом, шаркая ногами, как будто потеряли всякий интерес к еде или к чему бы то ни было.
Энн ждала их.
— Привет, — сказала она и обратилась к близнецам: — Я слышала, как вы пришли. Разве вы не хотите чаю?
— Не особенно, — ответила Энтониета. — Мы будем пить чай в саду?
— Послушай, Энн, — сказала Майра, — на той стороне улицы под деревьями стоит большой автомобиль. Это «роллс-ройс». Ты не знаешь, чья это машина?
— Знаю. Это машина сэра Джона Мелтона, — ответила Энн.
— О, так он здесь? — спросила Майра, но уже без того воодушевления, какого можно было ожидать неделю назад. Смерть отца и неизбежная разлука с домом сильно подействовали на энтузиазм и блеск Майры. Временами казалось, что в ней пропал даже интерес к людям, а воображение иссякло.
— Да, он здесь, — спокойно ответила Энн. — И если вы послушаете меня с минуту, я что-то скажу вам.
Она глубоко вздохнула и рассказала, как Джон приехал навестить ее, как она обещала выйти за него замуж, а это означало, что все они смогут быть вместе.
Энн слышала, как ее голос замер.
Повисло молчание, тишину нарушало лишь тиканье кухонных часов. Энн видела, как три пары глаз уставились на нее, видела изумление на лицах Энтони и Энтониеты, и внезапно раздался радостный вопль Майры:
— Энн! Этого не может быть! Как чудесно! Просто чудесно! — Она импульсивно обняла Энн.
Потом ее целовали близнецы, и все кричали одновременно.