Как-то я показал Гхошу блокнот, куда записывал все, что он мне говорил насчет медицины. Я тщательно перечислил различные виды пульса: pulsus paradoxicus, pulsus alternans, pulsus bisferiens* и набросал картинки. На форзаце Гхош написал: Nam et ipsa scientia potestas est!
* Pulsus paradoxicus – парадоксальный пульс; pulsus alternans – альтернирующий пульс; pulsus bisferiens – двойной пульс (лат.).
– Это значит «Знание – сила!». Как я верю в это, Мэрион!
Разными видами пульса мы не ограничились. Когда у меня выдавалась свободная минутка, я шел к Гхошу. Ногти, языки, лица – скоро мой блокнот заполнили рисунки и новые слова. Занятия каллиграфией были мне в помощь: подписи под рисунками получались четко и разборчиво.
Под самый конец каникул, в пятницу вечером, я поехал вместе с Гхошем к Фаринаки, слесарю-инструментальщику. Гхош передал Фаринаки два старых стетоскопа и набросок того, как, по его мнению, должен выглядеть стетоскоп – учебное пособие. Фаринаки, суровый сутулый сицилиец, в кожаном фартуке поверх жилетки, окутался сигарным дымом и внимательно изучил чертежик, водя по бумаге длинным указательным пальцем. Он уже изготавливал для Гхоша разные хитрые приспособления, вот и сейчас только плечами пожал, как бы говоря: хотите – сделаем.
На обратном пути Гхош вручил мне сверток:
– Подарок.
В свертке оказался новенький стетоскоп.
– Зачем тебе ждать, пока Фаринаки раскачается. С видами пульса ты уже знаком, пора начинать слушать тоны сердца.
Я был тронут. Первый подарок, который вручили лично мне, а не нам вдвоем с Шивой.
Оглядываясь назад, могу сказать: когда Гхош позвал меня пощупать пульс Демисса, он меня спас. Мама моя умерла, отец вроде бы и не существовал, я все более отдалялся от Шивы с Хемой и винил в этом себя самого. Вручая мне стетоскоп, Гхош как бы говорил: Мэрион, будь самим собой. Все отлично. Он открыл передо мной мир, пусть не тайный, но сокровенный. Без проводника тут было не обойтись. Надо знать, что ты ищешь, но вместе с тем и как искать. Надо совершить над собой некоторое усилие. Но если в тебе теплится интерес к другим людям, к их благополучию, если ты вошел в эту дверь, происходит странная штука: свои собственные злоключения ты оставляешь у порога. И это быстро переходит в привычку.
Глава шестая. Школа страдания
Конец осени. Утро. Я, Шива и Генет направляемся в школу с портфелями в руках. Вижу: в гору по дороге навстречу нам из последних сил бегут мужчина и женщина, у мужчины на руках безжизненное тело ребенка. Они еле держатся на ногах, задыхаются, но пока ребенок с ними, им кажется, что он жив, значит, есть надежда.