Я уже собирался заговорить и перевел взгляд на офицера.
Это был он, грабитель, тот самый, что пришел за мотоциклом!
То же лицо. Тот же лоб, те же зубы, только… Этот держится посолиднее и не такой тощий. На отглаженной форме ни пятнышка, берет заткнут за погон, вид подтянутый, как и положено профессиональному солдату.
Нет, это не он.
Румянец начал возвращаться на мои щеки. Примчались Розина и Генет. Вокруг нас собралась небольшая толпа.
– Объявился какой-то солдат с ключом и уехал на мотоцикле, – проговорил Шива.
Я кивнул:
– Да.
Офицер улыбнулся, наклонился ко мне и вежливо спросил по-английски:
– А больше ничего не помните? Может, вы о чем-то не упомянули?
– А вот и Розина, – прервал его Гхош по-амхарски обратился к ней: – Розина, этот офицер интересуется мотоциклом Земуя.
Розина низко поклонилась. Ну да, с грабителем она тоже была очень вежлива, зато нашла слова, которые его сразу вывели из себя. Хоть бы сейчас была поосторожнее.
– Да, сэр. Я была с мальчиками, когда он пришел. – Она прикрыла покрывалом рот, округлила глаза. – Простите, сэр. Тот человек… он был так похож на вас. Когда я увидела ваше лицо… простите меня. – Она опять поклонилась. – Он был… не такой вежливый, как вы. И одет был… по-другому.
– У нас одна мать, – криво улыбнулся офицер. – Это правда, мы с ним похожи. Как он был одет?
– Армейский китель. Без рубашки. Белая майка. Ботинки, брюки.
– Не заметили в нем ничего особенного?
– Револьвер у него был заткнут вот сюда, – Розина показала себе на верхнюю часть живота, – а не лежал в…
– Кобуре? – подсказал офицер.
– Да. И выглядел он… глаза красные. Он как будто был…
– Пьян? – опять подсказал брат, очень мягко. – Вы спросили, на каком основании он требует мотоцикл?
– Прошу вас, сэр. У него был револьвер. Он сердился. У него были ключи.
– Что он сказал вам?
– Много чего. Сказал – забираю мотоцикл. Я не возражала. – Розина отступила от отрепетированного сценария, но все шло гладко.
– А что такое? Что случилось? Что произошло с мотоциклом? – спросил по-английски Шива, и я поразился его отваге.
– Этого-то я и не знаю. – Английский у офицера был безукоризненный, манеры мягкие. – И мотоцикл был ему ни к чему. В армии ему бы все равно не разрешили на нем ездить. – Он помолчал, как бы раздумывая, сказать ли еще что-нибудь, и продолжил, обращаясь больше к Гхошу и Хеме: – Его никто после не видел. Я выяснил только, что две недели назад он сбежал в самоволку. Женщине, с которой живет, он сказал, что отправляется за мотоциклом. – Он повернулся ко мне с Шивой: – Вы видели, как он уезжал?