Еще не успев ответить, Ронни заметила трех парней, проталкивавшихся сквозь расступающуюся толпу. Они очень выделялись из пляжной публики своими рваными шортами и татуировками на голой груди, едва прикрытой тяжелыми кожаными куртками. Один — с пирсингом в брови и старым кассетным магнитофоном в руках. Второй — с выбеленным «ирокезом» и предплечьями, покрытыми татуировкой. У третьего — черные, как у Блейз, волосы, резко контрастирующие с молочно-белой кожей. Ронни инстинктивно повернулась к Блейз, но той уже не было. Вместо нее рядом крутился Джона.
— Что это ты пролила на майку? Вся мокрая и липкая.
Ронни поискала глазами Блейз, гадая, куда она подевалась.
— Проваливай, ладно?
— Не могу. Па тебя ищет. Наверное, хочет, чтобы ты вернулась домой.
— Где он?
— Пошел в туалет, но сейчас будет.
— Скажи, что ты меня не видел. Джона призадумался.
— Пять баксов.
— Что?
— Пять баксов, и я забуду, что ты была здесь.
— Ты это серьезно?
— У тебя мало времени, — изрек Джона. — Теперь уже не пять, а десять!
Ронни взглянула по сторонам и заметила отца, обыскивавшего взглядом толпу. Девушка инстинктивно пригнулась, зная, что никак не сможет пробраться мимо незамеченной, и окинула яростным взглядом своего шантажиста-братца, который, возможно, тоже это понимал. Он умный парень, и она любит его и восхищается талантами шантажиста, но все же он ее младший брат. В идеале ему следовало быть на ее стороне. Но разве это так? Конечно, нет.
— Ненавижу тебя, — прошипела она.
— И я тебя тоже. Но все равно это будет стоить тебе десять баксов.
— Как насчет пяти?
— Ты упустила свой шанс. Но я свято храню тайны.
Отец все еще не успел их заметить, хотя подошел совсем близко.
— Прекрасно! — Она порылась в карманах, сунула ему смятую десятку, и Джона прикарманил деньги. Оглянувшись, она увидела, что отец движется в их направлении, и нырнула за лоток. К ее удивлению, Блейз тоже оказалась там и преспокойно курила.
— Проблемы с отцом? — ухмыльнулась она.
— Как мне выбраться отсюда?
— Дело твое, — пожала плечами Блейз. — Но он знает, какую майку ты носишь.
Час спустя девушки сидели на скамье в конце пирса. Ронни по-прежнему скучала, но уже не так сильно. Блейз оказалась прекрасной слушательницей с весьма оригинальным чувством юмора и, что важнее всего, любила Нью-Йорк не меньше Ронни, хотя никогда там не была.
И расспрашивала новую подругу о самом обыденном. Ей было интересно все: Таймс-сквер и Эмпайр-Стейт-билдинг, статуя Свободы — словом, все туристические приманки, которых Ронни всячески старалась избегать, но все-таки постаралась порадовать новую подругу, прежде чем рассказать о настоящем Нью-Йорке: клубах в Челси, музыкальном театре в Бруклине, уличных торговцах в Чайнатауне, где можно было купить контрафактные записи или фальшивые сумочки от Прада, да и, собственно говоря, почти все, причем за сущие гроши.